Знать просто следует, вот и всё.
...Пьянка в Одиноком Октябре...
Что-то было не так. Во-первых, приоткрытая дверь квартиры. Попав в сие славное помещение – наше с Тиберией московское жилище – как обычно, через форточку на кухне, я сразу почувствовала этот нехороший сквознячок из прихожей. Это было на нас непохоже – дверь старались держать закрытой – Октябрь на дворе, как никак. ...
К тому наш Террорист никогда подобного вольного обращения с мерами безопасности не приветствовал – ни осенью, ни весной. Подпольщик со стажем – что тут еще скажешь.
Впрочем, Террориста сейчас дома не было, а незапертая дверь была не единственным дурным признаком. Другим был – некий специфический запах. Не знаю, могут ли вороны отличать запахи вообще и чуять ирландское виски в частности – но я научилась очень даже здорово. Практика, она, знаете ли, великое дело. В комнате Тиберии было тихо, только раздался вдруг негромкий, мелодичный хрустальный звон. Что-то ничего такого раньше слышно не было… Может, ритуал какой новый проводит… Я аккуратно прошла по коридору и толкнула дверь пернатым плечом.
Глазам моим открылось Зрелище (именно так, с большой буквы)! Тиберия сидела перед своим магическим зеркалом. В черном нарядном платье. На полу. Рядом стояла ополовинивая бутыль с национальным напитком народа зеленых холмов. Валялся пистолет. В одной руке мой компаньон держала хрустальный бокал с алкоголем, другой – задумчиво поправляла прическу. Музыкальный звон, слышанный мной минуту назад, очевидно произошел от соприкосновения бокала с зеркальной гладью.
- Ах, как бы мы рядом смотрелись… Какой мужчина… И такой… такой… мертвый! – из груди ирландской ведьмы вырвался горестный вздох, потонувший в очередном глотке виски.
- Кр-р-расавица! – не смогла удержаться я от комментария, - И почему нас с тобой никто замуж не бер-р-рет, спр-р-рашивается? Где ж еще на такое посмотр-р-ришь…
- Птица, а птица!.. Уйди, а… - вяло сказала Тиберия, бережно опуская бокал на пол. Тут мне стало окончательно ясно, отчего в доме нет Террориста… Она дотянулась до своего пистолета и пальнула – в воздух, для начала. Видимо, это был предупредительный выстрел. В воздухе над нами на потолке висела люстра… Осыпалась штукатурка, а люстра закачалась, но не упала.
- Хор-р-рошо пр-р-рикреплена! Кр-р-репко! - констатировала я, отряхивая побелку с перьев. Но госпожа Торрисон не собиралась останавливаться на достигнутом – она пальнула еще раз, на сей раз в меня. Ей, по крайней мере, казалось именно так. Черт! Не много не рассчитав траекторию взлета, я сбила один из витых подсвечников с полочки. И, кажется, лишилась двух перьев из хвоста. Или трех?
- Пр-р-роспишься – поговор-р-рим! – сердито пообещала я и поспешила покинуть помещение. В дверь за моей спиной была запущена табуретка, и дверь закрылась.
Н-да… Проблемы в личной жизни – страшная штука. По себе знаю. Но я теперь терпеливая, я догадываюсь, что виски она рано или поздно допьет… успокоиться… Будет ходить грустная, за голову держаться и смотреть печально…
Но до блаженного момента этого еще нужно дожить… И я занялась первостепенными мерами безопасности: выцарапала из книжного шкафа какой-то объемистый фолиант, а из-за него – коробку с патронами. Фолиант остался лежать около шкафа, а патроны я переложила на кухонный стеллаж, мало не достававший верхушкой до потолка. Интересно, сколько там еще в обойме осталось? Хлопок очередного выстрела (теперь, по-моему, в пол – для разнообразия) меня даже обрадовал – ну вот, на один патрон меньше!
Сев на оленьи рога (вешалка такая) в прихожей, я спрятала голову под крыло и притворилась черным головным убором. С перьями. В конце концов, мне тоже было о чем подумать: о Якове, сиречь Локки, например. Локки – он сволочь, это всем давно и абсолютно точно известно. Верить ему нельзя – Отцом Лжи скальды даром не назовут. Но с недавнего времени испытывала я к этому существу некую иррациональную симпатию. Знаю, что врет, слышу, какие чудные гадости об ассах рассказывает, а вот поди ж ты… Ассы, они, родимые, тоже хороши, но это совсем другая история! Но вот Локки… Я решительно достала голову из-под крыла и очень аккуратно стукнула ей об стену – для прояснения мыслей.
- Локки – сволочь! – повторила я. Все равно вышло не очень уверенно, даже как-то жалобно, что ли. Пришлось еще раз ударяться головой об стену. Из комнаты Тиберии в ответ послышался очередной выстрел и звук какого-то падения – будто что-то изо всей силы куда-то швырнули…
Тут входная дверь отворилась и на сцене появилось новое действующее лицо, вернее, сначала появилась борода. Она аккуратно просунулась в щель, принюхалась, крякнула и сипло провозгласила: - «Хозяева, эй, хозяева? Чегой-то у вас?..»
И вслед за бородой он возник целиком – дворник дядя Ваня. Волосы всклокочены, оранжевый фартук в причудливых разводах, на лице – необоримые следы хронического похмелья. Мы с Тиберией его знаем – он по утрам подметает листья старой облезлой метлой, а вечерами собирает бутылки во дворе напортив наших окон.
Дяде Ване удалось отвлечь меня от горестных размышлений – я перестала стучаться головой об стену и сочла своим долгом предупредить непрошеного визитера: - «Не советую! Стр-р-реляют!». Дворник подпрыгнул на месте и оглядел прихожую в поисках говорящего. Шляпа с перьями, видимо, не показалась ему способной на такое. Он сплюнул, чертыхнулся, и неуверенно потопал вглубь коридора. Будь у меня хотя бы одна рука, в этот момент я бы ей философски махнула.
Размышляя о капризах судьбы, столь немилостивой к дворнику, я выбралась из кухонной форточки. Пропускать подобное представление не хотелось, и я опустилась на подоконник нашей комнаты как раз в тот момент, когда беспечный дворник отворял ее дверь.
…Тиберия, судя по всему, времени даром не теряла, продолжая прилежно освобождать бутылку от ее благородного содержания. И это не могло не сказаться на качестве стрельбы! Пуля, выпущенная в момент открытия двери, в дядю Ваню не попала, а попала в дверцу гардероба. В гардеробе, слава вечному небу, у нас никто не живет. Дворник пискнул, открыл рот (борода забавнейшим образом оттопырилась), да так и замер, словно попав под действие парализующих чар.
Г-жа Торрисон, надо отдать ей должное, не занималась отстрелом невинных работников службы быта. Дальнейшие действия ее были оперативны и безошибочны: слегка покачиваясь, она поднялась на ноги, захватила с пола бутыль и, подойдя к окаменевшему мужичку, влила виски в его распахнутую пасть. Глаза дяди Вани округлились, он поперхнулся (Тиберии пришлось пару раз хлопнуть его по спине), прокашлялся и знаками попросил добавки…
А через некоторое время они – ирландская ведьма и московский дворник - уже сидели на полу рядышком, хором распевая песни и покачиваясь в такт мелодии. Интересно, что при этом Тиберия пела на языке своей родины (о зеленых рукавах, кажется), а дядя Ваня – на языке своей, что-то про степь, ямщика и плохую погоду… Они прекрасно понимали друг друга и даже, кажется, пели почти слаженным хором.
«Вот уж воистину, сумасшедший Октябрь!» - подумала я, пряча под шкаф свою сегодняшнюю добычу – здоровую серую крысу, уже дохлую, разумеется. Ее, крысу эту, неплохо было бы оживить – пускай побегает еще!.. А может быть, и на что другое сгодится, никогда ведь не знаешь, что может понадобиться завтра…
-
-
24.12.2005 в 01:26-
-
24.12.2005 в 13:35