[Мисс Жуть]

---

Сказка вдовствующей королевы

[Аазгард]

Видевшие его в полете говорили, что он огромен и прекрасен. Разбиравшиеся в драконах могли бы сказать, что он стар и мудр. И только я знала, что он еще и плохо видит - настолько плохо, что может перепутать девушку, пропалывающую репу, с одинокой овцой на пастбище. И только когда он к вечеру вернулся в свою пещеру, положил предполагаемый обед на землю, а тот пришел в себя и бросился от него с диким, но человеческим визгом - вот тут он понял, что ошибся. Слух у него был отменный, и женский визг от блеяния он отличал.
Он первый понял всю безвыходность ситуации, лег, закрыл морду лапами и застонал. Я даже не думала раньше, что дракон так может, прямо как человек, которому очень больно. И, несмотря на весь мой страх, меня проняло. Но мне некогда было думать о страданиях моего похитителя. Пока он так лежал, закрыв глаза, я выбралась из щели, в которую забилась сначала и стала осторожно обходить его кругом, продвигаясь к выходу.
- Куда ты пойдешь, дурочка? Горы кругом, ни жилья, ни людей на много миль, а скоро ночь.
Я вздрогнула, остановилась, невольно скосив глаза в сторону выхода - действительно, уже темнело. Я сделала еще пару шагов. Под ногой хрустнул камушек. Дракон не пошевелился.
- И зачем тебе куда-то идти? Тебя же унес дракон, а все знают, что девушки из лап драконов не возвращаются. Девушками, по крайней мере. Так что, получается, ты уже опозорена, и теперь только моя смерть от руки жениха или героя, пришедшего защищать твою честь, спасет остатки твоей репутации.
Я покраснела и начала теребить оборку фартука.
- Но ведь ничего же не было. Я скажу, докажу...
- Или скажут, что сбегала из дома к любовнику. У тебя есть возлюбленный? А жених?
Он перебил меня так, будто и не слышал, что я что-то говорила. Я не собиралась отвечать на вопросы, заданные в таком тоне, но против воли рассказала все.
- Я... да, я обручена с младенчества. Я - старшая дочь, и долгое время, пять лет, была единственным ребенком в семье, и значит, наследницей престола. И в это время была довольно заманчивой партией, несмотря на то, что королевство у нас крохотное. А потом с разницей в год родились еще три сестры и братик... Он, братик, сейчас наследник, а мне в приданое дадут две дальние деревни и лес возле них. Семья жениха, конечно, рассчитывала на большее, и... Вот они и тянут со свадьбой, надеются, что лучше найдут, так отец говорит. А за него ни одна приличная принцесса не пойдет, про его гулянки во всех соседних королевствах наслышаны! - поняв, что это я уже крикнула, я на секунду зажала себе рот ладонью, и тихо закончила: - Но у младших сестер и таких женихов нет...
Дракон молчал долго.
- Еще и принцесса... Королевская честь, фамильная гордость и прочая дурь...
- Королевская честь - не дурь! - я царственно, как учила мать, выпрямилась и приняла горделивую осанку. - И я запрещаю использовать в разговоре со мной подобные выражения!
- Не дурь! Не дурь! - вдруг вскинулся дракон, моментально заполнив собою весь вход в пещеру, так что мне пришлось почти влипнуть в стену.
- Нет, вы слышали? - он выглянул наружу, словно обращаясь к начинающим появляться звездам. - Не дурь! И радоваться тому, что у нее есть жених, которого она терпеть не может, тоже не дурь! И мне умирать - тоже не дурь...
Он будто уменьшился, съежился... и вдруг на месте огромного дракона оказался человек - пожилой, высокий, с усталым лицом, в костюме путника, и даже с посохом в руке. Опираясь на этот посох, он подошел к плоскому камню совсем уже на выходе из пещеры, сел на него. Я могла только смотреть, разинув рот.
- А я надеялся еще пожить годков хотя бы сотню-другую... Да ты не стой там, иди сюда, присаживайся. Будем думать, что же делать.
Я подошла и опасливо присела на самый краешек, как можно дальше от человека-дракона. Неожиданно у меня в желудке громко заурчало - я ничего не ела с самого завтрака, после которого и отправилась полоть репу, будь она неладна. Старик покосился на меня - я попыталась сжаться в комочек - и начал шарить в висящем у него на плече мешке, приговаривая "Сейчас посмотрим, сейчас посмотрим"... Вытащил кусок вяленого мяса, завернутый в тряпицу, сунул мне в руки и продолжил что-то искать.
Я собиралась проявить королевскую гордость и отказаться, но желудок заучал громче прежнего.
- А... а вы? - я все не решалась есть это.
- А мне этого все равно мало... завтра слетаю, козу поищу, что ли... Здесь, в горах. Видел я недалеко одно пастбище...
- А как же... как же мой жених? Вдруг он придет меня спасать?
- Вот именно, вдруг... Завтра не придет, - убежденно ответил дракон. - О, вот оно.
Он достал из мешка небольшое блюдце удивительной белизны и яблоко. Сначала я думала, что мне кажется, но, приглядевшись, насколько это было возможно, я поняла, что оно на самом деле золотое. Ну или по крайней мере крашеное золотой краской. Дракон катнул яблоко по тарелке.

Он достал из мешка небольшое блюдце удивительной белизны и яблоко. Сначала я думала, что мне кажется, но, приглядевшись, насколько это было возможно, я поняла, что оно на самом деле золотое. Ну или по крайней мере крашеное золотой краской. Дракон катнул яблоко по тарелке...
- Слышала, нас, драконов, называют мудрыми? Это когда не клянут за съеденных овец, не обвиняют в похищении девиц и не пытаются добыть шкуру или голову для якобы магических опытов.
Я кивнула, не сводя взгляда с бегающего по блюдцу яблока.
- Один из главных драконьих секретов мудрости - в хорошей информированности! Вот мы сейчас на твоего нареченного и полюбуемся. На, держи, - он всунул мне в руки блюдце. - Ты его хоть раз видела? Тогда вспоминай все, что ты о нем знаешь, и смотри.
Сначала ничего не происходило. Потом мне показалось, что у меня рябит в глазах, а потом на донышке блюдца показалась картинка. Прекрасный принц - высокий, стройный, весь в белом с серебром, только волосы золотые до плеч да глаза какого-то болотного оттенка - развязно стоял перед мужчиной средних лет, во многом похожим на принца... Точнее - принц на отца, конечно. Они разговаривали, причем, похоже, спорили.
- Ральф, я сказал, ты поедешь! Чего бы это нам ни стоило. Благодаря твоему поведению, перед тобой и так уже скоро закроют двери все приличные королевства, и не хватало еще, чтобы у них был повод обвинить тебя в трусости, бесчестном поведении и не следовании долгу! Я сам этого не потерплю! Тебе завтрашний день на сборы.
- Я что, один должен отправляться? Это самоубийство! Там дракон!
- Все нормальные принцы к твоему возрасту уже убивают не по одному дракону, а ты, вместо того, чтобы упражняться с мечом, упражнялся с бутылками!... Сам понимаешь, войско я тебе дать не могу. Но пару человек с тобой отправлю - лучших моих воинов. Они помогут. Да, и геройствовать там необязательно, в рог трубить, на бой вызывать... Может, засаду какую устроите - там на месте наемники сами разберутся...
Король взял со стола кубок, сделал пару глотков, задумался о чем-то.
- Воины не должны выглядеть как воины, - напомнил о себе принц.
- А? да, конечно, выйдут с обозом, в пути переоденутся, и возле гор встретитесь. И вот еще что...
Я увидела, что он достал какую-то безделушку, что-то с ней сделал - и все сцена пропала. Лишь рябь на донышке, как на луже во время ливня, да еле слышные голоса вроде бы еще доносятся... А может, это эхо в горах? Я со смешанными чувствами взглянула на дракона - он внимательно прислушивался к этому эху и мрачнел, мрачнел на глазах. Ну еще бы, не один принц-неженка, а два опытных воина, и не честный поединок, а трусливая засада, удар в спину.
- Может быть, вы отнесете меня куда-нибудь поближе к ним, там оставите и улетите? - несмело предложила я.
Дракон посмотрел на меня как-то странно, то ли как на святую, то ли как на сумасшедшую.
- Девочка, ты сама не понимаешь, что предлагаешь! - наконец со вздохом ответил он, отводя глаза. - Как ни странно, я все же вовсе не жестокий и не зверь, как у вас обычно представляют драконов, и я где-то чувствую себя виновным в том, что с тобой произошло. И просто бросить тебя в компании этих... господ - поверь мне, это вовсе не выход, для тебя, по крайней мере. У них цель - не спасти тебя, а отбелить свою якобы пострадавшую честь, а значит, им нужна будет моя голова, а не ты. Так что забудь об "оставите где-нибудь".
С невольным вздохом я опустила глаза опять к блюдцу, по новой запустила бег остановившегося было яблока. И даже почти не удивилась, когда увидела до боли родные лица отца и матери. Правда, интерьеры вокруг были незнакомые, но тут к ним вышел принц Ральф. Он поклонился моей матери ровно так, как и требовалось по этикету, но я не могла не заметить, каким едва ли не убогим выглядит ее платье на фоне помпезной роскоши чужого дворца! Дома я этого не замечала - и мать не ходила в парадном платье, и дворцу нашему по убранству было далеко до соседского... Ральф пылко уверил моих родителей, что сделает все, что зависит от него лично и от его королевства для моего спасения. Если бы я не видела его пять минут назад, я бы поверила в то, что он просто-таки рвется в бой с драконом, и желательно покрупней, поогнедышащей и поопасней.
- Спасибо, что показали мне родителей, - вежливо, как и подобает принцессе, поблагодарила я дракона, возвращая ему яблоко и блюдце.
- Я показал? Да что ты, я к этому не имею никакого отношения, это ты сама, - рассеянно ответил старик, вновь начиная копаться в мешке.
Я была ошарашена.
- Я? Не может быть, я не умею!
- Ну и зря, способности, видишь, есть, вот если бы еще училась, так могла бы стать неплохой волшебницей. Ну вот, держи плащ. Сама понимаешь, царское ложе я тебе тут не предоставлю, да и вообще кроватей нет.
- А вы как же?
- А вот как... отойди подальше, - внезапно старик начал расти и меняться, пока опять не стал драконом. Он улегся возле выхода, ну а мне пришлось отойти вглубь пещеры. Я нашла там вполне ровный пятачок и легла, завернувшись в плащ, но долго не могла уснуть - пусть я не избалована роскошью, но до сих пор всегда ночевала дома, во вполне комфортных условиях, при одеяле и подушке.
Наутро, едва проснувшись, я первым делом хотела бросится к волшебному блюдцу, но вспомнила, что вчера вернула их дракону. А его самого, кстати, не было. Выглянув из пещеры, я заметила темную точку над горами. Вскоре он вернулся, тяжело приземлившись, но тем не менее аккуратно положил на камни совершенно обалдевшую от полета козу.
- Ты умеешь их доить? - недовольно поинтересовался он.
- Доброе утро... Конечно, умею, но во что? Нужна же хоть какая-нибудь посуда.
- А... - он опять превратился в человека и стал рыться в мешке.
Я уже начала подозревать, что он сам не знает, что у него там есть. В качестве посуда был извлечен массивный серебряный кувшин явно старинной работы, и не менее старинный кубок.
- А блюдце и яблоко можно? Я бы хотела посмотреть, что делают мои родители.
- Держи.
Он с такой легкостью выдал мне эти бесценные вещи, как будто у него их - целая котомка. Я робко тронула пальцем яблоко.
- Оно не показывает! - растерялась я. Вы же вчера сказали, что это я сама...
- Ну да, так и сделать надо то же, что и вчера - представить тех, кого хочешь увидеть. А не просто гонять яблоко по тарелке.
- Просто представить? И любой сможет видеть? - я не могла поверить - неужели все так просто?
- Способности еще должны быть, я же говорил вчера. А у тебя они есть.
Мои мысли разрывались между родителями и принцем, наверное, поэтому сначала ничего не получалось. Наконец желание знать, когда же меня спасут, взяло верх над беспокойством за родственников, и я увидела принца. Спасение несколько откладывалось, потому что он все еще спал. Я могла сколько угодно разочарованно вздыхать, и даже кричать и топать ногами, вряд ли это помешало бы его сладкому утреннему сну. Особенно учитывая, что вокруг имелись признаки ночной гулянки - пустые бутылки и тарелки с объедками, разбросанная по полу одежда... кажется, не
только мужская. Как только я осознала это, изображение тут же пропало, подчиняясь моему невысказанному желанию не видеть этого.
- Держи у себя, - предупредил дракон мой вопрос. - Скажешь мне, когда они будут подходить.
Я согласно кивнула и собралась доить козу. Животное было дикое, и пока в дело не вмешался дракон, я даже не могла подойти к ней близко. Видя мои бесплодные попытки, он легко ухватил козу за ухо, притянул к себе, что-то прошептал, и она замерла.
- А этому вы меня научите? - спросила я дракона под звон первых струй молока. - И всему остальному?
Он усмехнулся.
- Детка, на все не хватит даже драконьей жизни. А что-то могут делать только драконы. Но успокаивать животных, да и любых других живых существ... ну это да, должно получиться.
Он рассказал, что он сделал с козой, и отпустил ее. А я еще не закончила доить! Пришлось тут же применять на практике полученные знания.
- Когда ты вернешься, ты могла бы продолжить учиться у кого-нибудь из людей. Я знаю одну волшебницу... Надеюсь, она еще жива, лет-то прошло... - Он задумался и замолчал, видно, подсчитывая, сколько же лет прошло.
Через пару дней я увидела, как принц наконец вышел в поход. Это было обставлено с помпой. Разумеется, он был на белом коне, доспехи и оружие сияли. Барабанщики, герольды, трубачи, горожане на улицах, хорошенькие девушки, бросающие цветы под копыта лошади... Выглядело это так, будто он уже вернулся с головой дракона.
- Принц выехал, - сообщила я дракону.
- Ну наконец-то. Скажешь мне, когда он доберется до гор, - рассеянно ответил дракон.
- А как вы собираетесь... ну, вернуть меня ему? Он же будет вас искать, чтобы убить.
- А, не думай об этом. Сделаю вид, что ранен, спикирую в пропасть - не полезут же они себе шеи ломать, - отмахнулся он, будто каждый день проделывает этот трюк.
Через неделю, в очередной раз глядя на принца, я наконец увидела, что равнина с селениями и трактирами, в которых он проводил больше времени, чем в дороге, осталась позади. Тропа все еще была, но узкая и каменистая, и все время вела вверх. Два человека уже были с ним, и они ехали друг за другом. Дракон тоже подошел посмотреть, скептически хмыкнул:
- И где он собирается меня искать? В этой части и гор-то нормальных для дракона нету, и все же людьми занято! В чьем-нибудь хлеву, что ли? Все придется делать самому, пусть только залезут хоть чуть повыше.
Если на равнине принцу мешали таверны, то тут, видимо, мешала сама дорога, точнее - отсутствие ровной, нахоженной и удобной. За день они проползли столько, что дракон, поглядев на них вечером, с досады плюнул огнем, хорошо хоть, не в блюдце. Камень рядом оплавился, а меня обдало таким жаром, что даже волосы затрещали. Хорошо еще, что я успела отвернутся.
- Извини. Я дам тебе ножницы, - он осторожно прикоснулся когтем к скрученным от жара концам волос. - Если они так и будут еле ползти, значит, дня через три.
- Мне быть готовой? Они придут прямо сюда?
- Нет, я их встречу поближе, чтобы не ждать долго.
Через пару дней, проснувшись, я не увидела дракона в пещере, ни в драконьем, ни в человеческом обличии. Блюдце с яблочком были там, где я их накануне оставила, и я тут же стала высматривать принца и дракона.
Да, они уже встретились. Я увидела, как принц лихорадочно слезает с лошади, одновременно пытаясь достать меч. Два воина, действовавшие гораздо менее нервно, тоже готовились к бою.
Дракона я заметила далеко не сразу, а заметив, не сразу поняла, что это именно мой дракон - у него внезапно оказалось три головы вместо одной. Он начал пикировать на драконоборцев, но внезапно ровный полет сбился, он нырнул в пике и едва успел из него выйти над самыми скалами. В этот момент с вершины сорвался камень и пролетел так близко от него, что ударил по крылу, едва не опрокинув дракона вновь. Но он удержался в воздухе и, под немыслимым углом изогнув одну из шей, плюнул огнем. Я ахнула и едва не уронила блюдце, уже представляя три обугленных трупа на скале. Но оказалось, что пламя обтекло их, никому не причинив вреда. Принц держал в руках какую-то вещь, а не меч, и, кажется, это производило на дракона большее впечатление. Он помотал сначала одной головой, потом укусил сам себя за шею, как человек, щипающий себя, чтобы проснутся. Потом он дохнул огнем еще раз, и опять безрезультатно. Два воина, видя, что их противник не собирается подходить ближе, убрали мечи и достали арбалеты. Но не успели они прицелится, как дракон в один взмах крыльев оказался над ними, на небольшой площадке. Скинув хвостом несколько валунов, он высунулся оценить результат, и чуть не получил сразу с пяток арбалетных болтов в морду.
Я недоумевала. Конечно, надо было создать видимость боя, но мне казалось, что это уже слишком. Но, кажется, и мой похититель так решил, и начал переговоры.
- Господа не хотят немного прерваться и поговорить?
- Нам не о чем говорить с похитителем чужих невест! - я не видела, кто это сказал, но узнала голос принца.
- Может быть, заключим сделку? Я возвращаю вам вашу невесту в целости и сохранности, и вы все убираетесь отсюда?
- Мне нужна только твоя голова, рептилия!
- Если вы меня убьете, вы не найдете принцессу.
Принц захохотал:
- А мы и искать не будем! Нужно мне было ее крохотное королевство вместе со всеми нищими родичами! Я почти договорился с соседями, и не беда, что тамошняя принцесса еще ребенок - будет мне в старости молоденькое тело согревать постель!
У меня зазвенело в ушах, и мир словно накрыло пуховой периной. Я никак не могла понять - он не собирается меня спасать и женится? А если бы все же им удалось убить дракона? А если дракон сейчас инсценирует свою смерть, как собирался?
Но дракон явно не собирался. Он оплавил еще несколько валунов и отправил их вниз. Разговорившийся принц такого, видимо, не ожидал и не успел ничего предпринять, так что пара камней пролетела, едва не задев людей. Принцев холеный конь испугался, заржал, бешено молотя копытами по воздуху, и тут получил еще одним летящим камнем в голову. От предсмертного вопля коня и запаха горелой шерсти два других взбесились и умчались вниз, чудом не срываясь с каменистой тропы. Дракон с довольным видом покосился на сумятицу, произведенную им в стане врага, и дохнул пламенем со всех трех голов. Внизу раздались крики, но быстро замолкли на дне ущелья, только эхо еще долго гуляло по горам. Я хотела бросить волшебное блюдце, но оно будто приросло к рукам. Я еще успела увидеть, как дракон озадаченно смотрит в ущелье:
- Эх, одного-то мне надо было оставить... А то кто же расскажет, что надо присылать других спасателей...
Тут я все же уронила блюдце и упала в обморок.
Очнулась я незадолго до вечера, а вскоре появился и дракон. Он выглядел усталым, но довольным.
- Ну что, ждем следующих, - подмигнул он мне.
- Ты их убил! Ты и других хочешь убить?
- Вот еще глупости. Ты что, не поняла? Этот красавец принц - он же красавец по человеческим меркам? - он собирался любым способом избавиться от тебя, ты для него неподходящая партия, видите ли.
- Но теперь я останусь тут?
- Ну, будем надеяться на лучшее. Должны же хотя бы твои родители побеспокоиться о судьбе дочери?
- Но как они узнают?
- А, да просто. С гор спустился пожилой отшельник, очень взволнованный и испуганный, и сказал, что совсем недалеко видел бой дракона с тремя людьми, и дракон потом целый и невредимый полетел домой. Принц останавливался у хозяев, поэтому они легко узнали его по описанию и почто что сами, без давления с моей стороны, решили донести трагическую весть до короля-отца. А там и ваши узнают. Надеюсь, наш вестник будет быстрее принца, я ж ему обоих пойманных лошадок привел. А теперь я хочу спать.
И дракон, не обращая больше ни на что внимания, растянулся у выхода из пещеры.
Дня через три весть о смерти принца достигла дворца, и к вечеру того же дня об этом узнали и мои родители. Я видела, как отец со вздохом поинтересовался, где его фамильный меч и доспехи. Мать посмотрела на него крайне неприязненно.
- Куда ты собрался, людей смешить?
- Но ведь кто-то должен...
- Если у нас в семье нет достойных воинов... я сказала - нет достойных! - значит, мы должны нанять лучших героев, чтобы они освободили нашу дочь и кровью смыли ее позор.
Она сидела за обеденным столом прямая, как палка. Впрочем, как всегда. Младших они отпустили, чтобы те не лезли во взрослый разговор, они всегда так делали. И даже я присутствовала при подобном послеобеденном разговоре впервые, и то на не вполне законных основаниях.
- Но героям надо платить.
- Мы не постоим за деньгами, когда дело касается чести нашей семьи! - казалось, она села еще прямее, хотя это уже было невозможно.
- Но...
- Пообещаем им сокровища дракона. Наверняка его логово набито золотом.
- Оно и так считается законной добычей убившего дракона.
Я оглянулась в поисках сокровищ. Серебряный кувшин, кубок и коза.
- Ну так придумай еще что-нибудь! Что обычно обещают в таком случае - руку принцессы, полкоролевства! Мы - одни из старейших королевств, любой принц был бы счастлив, породнившись с такой древней аристократией.
- Герои обычно не принцы. И даже не благородного сословия, - осторожно заметил король.
- Тем более, мы окажем им великую честь, приняв в нашу семью.

---

[Аазгард]

** мая
Решила завести этот дневник, чтобы записывать сюда впечатления от предстоящего путешествия. Еще никогда мне не приходилось уезжать столь далеко от дома. Возможно, именно в этом кроется причина моих сомнений и страхов, и потом, прочитав эти записки, я лишь посмеюсь над собой.
В любом случае, событий в моей жизни немного, и дневник, определенно, развлечет меня.
Итак, буду умницей и упомяну, что сегодня стояла отличная погода. Дождь пошел с самого утра, и я не отказала себе в небольшой прогулке в закрытом экипаже. Стук дождевых капель по крыше – очень романтично. Почти так же, как лорд У.
Кстати, видела его вчера в театре. Все время проторчал в ложе леди Л. Хотела бы я быть такой же уверенной и блестящей, как Л. Удачное замужество необычайно пошло ей. Ничто так не усиливает блеск природного обаяния, как титул и бриллианты от Тиффани. Однако боюсь, лорд У. теряет оригинальность…

Завтра в путь. Жаль, что кормилица не сможет сопровождать меня. Карты, обозначающие опасность и испытание – не лучшее напутствие в дорогу. Со мной будет Алиса и некий господин Смит, привыкший работать по поручениям. Надо присмотреться к нему. Определенно, ему легче, чем мне, будет разобраться в обстановке в том доме. Возможно, стоит поговорить с ним и предупредить его в ненавязчивой форме.
Так и представляю себе наш разговор в духе:
«Я: - Должна сказать вам, мистер ***, сегодня преотменная погода, а мой дядюшка-колдун вызвал меня для того, чтобы похитить мою душу.
Мистер ***: - О! Позвольте, сударыня, спросить, какой роман вы сейчас читаете. Очень любопытно, честное слово!»
Ну вот. Я это написала. Теперь, когда мой главный страх (пусть и в такой форме) назван, он должен развеяться как облачко при дуновении свежего ветра.
А вообще происходи дело в романе, дядюшка и вправду оказался бы страшным колдуном, заманившим доверчивую девушку (меня) в смертельную ловушку. Раз пять или шесть я была бы на волосок от гибели, но своевременно появившийся в самый разгар событий У. спас бы меня, разогнав тьму своей тростью. А потом вынул бы из шляпы дорожный экипаж, запряженный парой резвых лошадей, платье от французской модистки и фамильное кольцо с бриллиантом.
Как раз накануне ему в руки случайно попал бы этот дневник, и он оценил бы мою тонкую душу, так и сквозящую в изящных описаниях леди Л.
В общем, У. встал бы на колени и, изъявив мне всю степень своего восхищения и трепета, протянул бы родовое кольцо… И выслушал мой холодный отказ под аплодисменты Алисы, мистера *** и дядюшки, специально вставшего ради такого случая из гроба.

…С ужасом перечитала написанное. Вот уж воистину «дневник молодой девушки предназначен исключительно для публикации». Г-жа Мэри Шелли, без сомнения, сгрызет от зависти ручку собственного веера…
Скорее всего, самой главной опасностью предстоящей поездки станет смертельная скука и необходимость подлаживаться под вздорного вредного старика, меняющего бесполезное ему в загробной жизни состояние на капельку подобострастия и лести. Но, в любом случае, не буду слепой. Беспечность, как я уже убедилась на собственном опыте, - самое страшное зло.
Не стану уничтожать написанное. Однако в другой раз постараюсь писать о погоде и здоровье.
А сейчас – спать.
Да благословит нас всех Бог!


** мая
Погода сегодня стояла жаркая, зато небо было голубым, точь-в-точь девичья мечта об удачном замужестве.
Вдоль железной дороги, по которой мчался наш поезд, раскинулись бесконечные луга, изредка пересекаемые шелковыми лентами рек… Изумрудно-зеленая трава, невысокие холмы – такова она вся – старая Англия. Стоит только чуть-чуть отъехать от Лондона, как исчезает смог и суета столицы и воцаряется тихая, степенная тишина…
Впрочем, о тишине в моем случае можно было только мечтать. Ибо:
1) поезд
2) спутники.
Здесь, чувствую я, все-таки можно закончить с описаниями и перейти к главному.
А главным было то, что я словно попала в готический роман. Сами посудите, все его элементы на месте.
Во-первых: таинственный дом (весьма старинный и, наверняка, полный всяких невероятных вещей). Во-вторых: умирающий дядюшка, по слухам, научившийся на востоке тому, о чем приличному джентльмену и знать не положено. А в-третьих, самая причудливая компания, которую только можно себе представить.
Начнем с главной героини – девушки образованной и умной, всегда отдающей предпочтение сэндвичу с огурцом перед вишневым пудингом – согласитесь, чем не признак ума?..
Далее – мистер Смит, изобретатель и ученый со странными шрамами на лице. Думаю, тут поработали когти существа совершенно необыкновенного… Чтобы никто не сомневался, кто перед ним, мистер Смит носит в глазу странную стекляшку, напоминающую монокль. Однако стекло у этого монокля вовсе не прозрачное, а мутное, и ничего не свидетельствует о том, есть ли за этим стеклом глаз… Я тут же прозвала его про себя доктором Франкенштейном. Кстати, он тоже экспериментирует с молниями – к чему бы?..
Далее – разговорчивая американка, по странной случайности носящая имя мисс Смит. С мистером Смитом они, вроде бы, не родственники… У нее причудливое платье и выговор, а так же громкий голос и, как бы сказали в свете, удивительно непосредственные манеры. Таких, как она, в романах обычно убивают первыми. Она тоже ехала к моему дядюшке, при этом смешно коверкая нашу родовую фамилию и произнося ее как «Конвей». Мисс Смит уверяет, что сэр Конви нанял ее перепечатывать свои научные труды. Весть о том, что его земной путь близится к концу, застала ее врасплох и, кажется, обеспокоила. Впрочем, не берусь судить об американцах – они выше моего понимания.
Четвертый персонаж нашего романа, присоединившийся к нам позже других, оказался доктор ***. Он мой дальний родственник, и кажется самым обычным из всей честной компании. Впрочем, неизвестно, какие возмутительные тайны скрывает его благопристойная наружность.
В общем, едва я успела отъехать от дома, как оказалась втянута в водоворот приключений.
Кстати, на станции, где мы делали пересадку, есть замечательный буфет с настоящим дорожным черствым пирогом! Мисс Смит – решительная дама – рискнула попробовать его к моему искреннему восторгу. (Мне уже кажется, что, судя по Его фантазии, Бог был американцем). Надо будет на обратном пути купить кусочек дорожного пирога и преподнести его лорду У. в качестве сувенира.
После поезда мы, едва живые, ехали в экипаже. И там с нами произошел странный случай: сон сковал меня, нескольких моих спутников и даже кучера на козлах. В результате мы съехали в болото, что дало возможность мистеру Смиту и мисс Смит проявить себя и продемонстрировать свои очередные способности.
Мисс Смит так лихо прыгнула прямо с подножки экипажа на дорогу, что ей позавидовала бы любая призовая лошадь, а мистер Смит устроил целый аттракцион с самодвижущимся чемоданом. Уже ожидаю от него каких угодно чудес.
Впрочем, я всё стараюсь шутить, но на деле душу мою терзает страх. Еще там, на дороге, в сгустившихся сумерках, я почувствовала присутствие чужого вмешательства и поняла, что наш сон объяснялся вовсе не естественной усталостью.
Я не знаю, с чем мне еще предстоит столкнуться и боюсь: а вдруг мне окажется не по силам справиться с ним?.. Может, лучше было бы в тот момент повернуть коней обратно и…
Нет, полно, Маргарет, оставь эту трусость. Ты же знаешь, что никогда не простишь себе этого. Кто знает, возможно, именно ты избрана, чтобы завершить какое-то дело и спасти гибнущие души…
Господи, укрепи мое сердце и дай совладать со своими страхами!
…Когда он протягивал ко мне руки, а с волос и одежды лилась вода, я плотно-плотно зажмуривала глаза, но все равно чувствовала на себе его застывший навсегда взгляд. Я затыкала уши, но всё равно слышала глухой, почти незнакомый голос: «Маргарет! Сестрица! Отпусти меня!»
Господи, пускай это никогда не повториться!..
Господи, смилуйся над всеми нами!..

Старый дом оказался в точности таким, каким я его и представляла. Мы въехали туда за час до полуночи. Сияла луна, похожая на страшный бледный глаз, и на фоне ее дом с двумя невысокими башнями казался сказочным замком.
Внутри дядюшкино жилище оказалось не менее пугающим. Тонущие в полутьме зала парадные портреты давно уже умерших людей, взирающих на нас, нарушивших их покой, холодно и осуждающе, ужасные картины, изображающие сплошь кровавые и жестокие сцены…
Мое сердце билось встревоженной птицей, колотясь о грудную клетку так, будто так и норовило выскочить…
Не стану описывать дом в деталях. Перо Шарлотты Бронте, описавшей старое поместье Рочестеров, сделало это лучше меня. Только на этом доме лежала тайна более страшная и более значительная, поэтому, когда я оказалась одна в комнате, я прочитала несколько охранных заговоров, которые узнала от своей мудрой нянюшки, помолилась и легла спать. И тут у меня возникла некая мысль. Я вскочила с кровати, помещенной под огромным пыльным балдахином, нашла в своих вещах колоду и вытянула карту, чтобы посмотреть на состояние дядюшки. Спокойствие и нечто меняющееся…
За окном шумел ливень, в комнате было холодно, словно в склепе. Я снова нырнула под одеяло и вскоре заснула, слушая шум дождя.
А потом я оказалась в лабиринте. Он звал меня. Он – человек с поседевшими волосами. Он, называющий себя моим дядюшкой.
– Маргарет, – сказал он мне. – Кого ты привезла с собой, Маргарет? Среди твоих спутников есть враг нашего рода. Он мешает мне приблизиться к тебе. Приходи ко мне, Маргарет! Я жду тебя. Они хотят похоронить меня живым. Не дай им сделать этого!..
Он говорил так, и я не знала, что и думать. Возможно, всё, что я слышала об его увлечении темными искусствами – досужий вымысел. Погубить репутацию легко. Но это вовсе не значит, что сэр Конви действительно… Нет, не буду это писать. Даже не буду об этом думать. Возможно, ему и вправду требуется моя помощь. Не зря же я оказалась здесь?..
Он сказал, что у него есть верный слуга по имени Мустафа и выразил надежду, что тот… запамятовала… то ли не тронет, то ли пропустит меня. Тогда я спросила, что мне сказать этому человеку, если я его встречу, и сэр Конви произнес какую-то странную фразу на непонятном диковинном языке. Мне удалось повторить его за ним и тут…
Я проснулась, сжимая в руке амулет, данный мне нянюшкой.
Все так же лил дождь.
Я была одна.
Возможно, это был пустой сон… но странно, я запомнила ту чудоковатую фразу.
Запишу-ка я ее здесь же английской транскрипцией.
Буду надеяться, что она мне не пригодится и с рассветом выяснится, что никакого Мустафы здесь отродясь не было…
Храни, Господи, наши души!

---

[Мисс Жуть]

Как быстро летит время!

---

Сага о Халлеке Торсоне

[Tongor]

Этим текстом начинается большое повествование, написанное по логам и мотивам глобальной игры, проведённой в 2003..2004 году нашей небольшой сумасшедшей компанией. К ADnD игра не имеет никакого отношения, поэтому вы не увидите здесь характерных и часто неизбежных моментов. Сеттинг оригинальный, как и система. Игра шла с небольшими перерывами более полугода, чистым временем около 20-ти дней. Да, мы маньяки . Сюжетная линия содержала более десятка нелинейных квестов, объединённых квестом глобальным. Те, кто знает меня подольше, несомненно найдут в текстах кое-какие знакомые моменты, потому что наработки и заделы, сделанные во время игры, послужили основой совершенно другой работы.

Сага о Халлеке Торсоне, правителе Нордхейма, лорде Севера, его жизни и свершениях

Велик обитаемый мир, и одной из частей его является Нордхейм, земля, расположенная на северном краю материка. Она отгорожена от остальной части континента горной грядой, называемой Пограничным Хребтом. Но это вовсе не заброшенный край, сюда из северных провинций империи ведут караванные тропы и мощёная дорога – Северный Тракт. Здесь обитают сильные телом и духом люди, мореходы, торговцы, воины, наёмники, рудознатцы и кузнецы. Здесь в потаённых горных ущельях таятся древние сокровища, а на захудалом постоялом дворе можно отыскать артефакт времён Хенлита – первого человеческого государства на тверди Астерии. Именно здесь, на южных склонах Пограничного Хребта, на отрогах Седых Гор, в лесах и среди скал высятся древние родовые замки позднехенлитской знати, а в таверне можно встретить как гнома с Горного Рынка, так и эльфа из заповедных Нимроэнских лесов. Здесь в давно забытых лабораториях хенлитских магов таятся странные – а чаще страшные существа. Но это повествование не только и не столько о всех вышеназванных людях, нелюдях и местах. Это в первую очередь рассказ о великом герое Халлеке Торсоне, истинном сыне своей земли, правителе Нордхейма, лорде Севера, человеке, встретившемся с самим Свальбардом, покровителем этих красивых и жестоких краёв. Рассказ, записанный частично с его слов, частично со слов его спутников и спутниц, друзей и врагов… и тех и других у него было немало. Итак…

Двести лет назад изменились океанские течения, омывающие западное побережье материка, и тёплые потоки воды заставили отступить вековые льды на север, открыв для свободного мореплавания почти сотню морских миль от побережья. Вместе с течениями сюда пришли ранее не обитавшие породы рыб и морских животных, что резко изменило уклад жизни Нордхейма. Жители Севера, до этого вынужденные добывать себе средства на пропитание в основном наёмничеством и морским разбоем, быстро разобрались в изменившейся обстановке и всего за двадцать лет почти полностью подмяли под себя рынок рыботорговли в северной части континента. На этом деле заметно поднялись четыре из примерно двух десятков родов нордхеймцев. Выходцем из одного такого рода был молодой вождь Халлек Торсон, сын кузнеца Хлодвига Торсона и женщины-ювелира Мэйв Торсон. Право на трон, укрытый медвежьей шкурой, он добыл на тинге рода. Прошлый вождь умер, не оставив наследника либо наследницы, и по обычаям следовало избрать нового на сходе, куда по такому случаю допускались почти все члены рода, даже многие женщины имели право голоса. В месте, где жила семья Халлека Торсона, он уже был известен как умелый охотник и бесстрашный воин, к двадцати пяти годам он побывал в нескольких долгих походах, из которых привёз всего два шрама и целых десять сундуков добычи. Ближние друзья и многие из тех, с кем он ходил за славой и добычей, в шутку предложили ему попытать счастья на тинге. А он возьми да согласись…


…Перекричать множество противников было непросто, но молодые глотки, уже привычные перекрывать рёв океанских штормов, дружно орали:
- Халлек! Халлек!
Им так же дружно возражали, ревя:
- Олаф! Олаф!
- Мундинг! Мундинг!
- Хротгар! Хротгар!
Законоговоритель Фриз Хугинсон поморщился. Эхо перепугано металось меж скал Тингвеллира, где собрались представители всех кланов Нордхейма. Каждый клан выставил, разумеется, наиболее крепких и голосистых, ведь здесь немалую роль играло кто кого на голос возьмёт. Вчера все заинтересованные стороны более-менее выяснили отношения (восемь сломанных рёбер, пятнадцать свёрнутых челюстей, две сломанные руки, зубов добрая горсть), и определились на четырёх соперниках на должность вождя. Фактически, до следующего Большого Тинга, он становился правителем Нордхейма на девять лет, получая право карать и миловать, награждать и присуждать виру.
Оглядев волнующееся людское море, законоговоритель вздохнул. Прикинув на глаз (с точностью до десятка) количество выданных выборным вымпелов о четырёх цветах, он потянулся к билу и с размаху врезал дубовой болванкой по гонгу. Полутораметровый бронзовый диск весом в двести фунтов гулко завибрировал, легко заглушив крики. Эхо, окончательно свихнувшись, отскочило от утёса где-то на краю долины и стихло. Голос у Фриза был зычный и чёткий.
- А ну замолкли все! Поскольку договориться вы, вижу, не сможете, а поддержка у всех соискателей примерно равна, то… объявляю Суд Богов! По обычному порядку, но с двумя поправками. Первая: бой не до смерти, но до первой крови или потери оружия. Вторая: соискатель может отдать своё право другому, но в таком случае тому придётся провести два поединка, за себя и за отдавшего право. Теперь решайте. Я сказал.
Сторонники Мундинга Лодбарда, довольно пожилого, но крепкого и осанистого бородача, потолклись вокруг своего предводителя, и он вышел вперёд.
- Я отдаю своё право Олафу Длинные Штаны. Он мой родственник и может представлять мои интересы.
Законоговоритель плавно кивнул в знак согласия:
- Да будет так. Кто-то ещё? Никто…
Обернувшись к своим помощникам, Фриз приказал устроить круг. Подростки быстро разметили место, огородив его через каждый шаг ореховыми жердями. Тридцать шагов, кто сбил шест или вылетел за границу, проиграл.


Поединок между Олафом Длинные Штаны и Хротгаром Дуболомом окончился быстро. Хротгар больше времени проводил в торговых караванах, и хотя, по правде, был неплохим бойцом, уступал Олафу в искусстве владения мечом. После нескольких обменов ударами и серий взаимных выпадов Олаф провёл хитрый финт, "закрутив" клинок противника и выбросив его за пределы, обозначенные орешинами. Фриз Хугинсон врезал по гонгу колотушкой и возгласил:
- Олаф! Готов ли ты без перерыва отстоять бой за себя и за Лодбарда?
- Готов! – рявкнул Олаф Длинные Штаны.
- Хорошо, – кивнул законоговоритель. – Халлек Торсон, готов ли ты узнать, насколько благоволит тебе Свальбард?
- Да!
Самый молодой среди всех соискателей на место вождя, он даже среди сородичей выделялся телесной мощью и характером. Не по обычаю коротко стриженый, так, что только сверху и назад спадали тёмные волосы, Халлек подошёл к поединочному кругу. У него был собственный меч, с клинком длиной в четыре локтя. Несколько лет назад он сковал его перед самым первым морским походом и с тех пор не расставался с этим оружием. Олаф Длинные Штаны был старше на добрых десять лет и обладал куда большим опытом, но… Халлек много провёл за пределами Нордхейма, видел разные народы и их способы боя. Фриз законоговоритель заинтересованно посмотрел на то, как в кругу сходятся два воина. Оба рослые, крепкие, они с видимой осторожностью кружили по загородке. И вот сверкнули на солнце мечи, звонко столкнулась сталь. С первых ударов стало ясно, что ни один не уступает. Коротко скрежетнули лезвия, выбив заметные даже днём искорки. Удар, ещё удар, уход, удар сбоку…
- Да они скорее оба упадут от усталости, чем мы дождёмся победы одного из них, - сказал Хугинсону помощник.
- Всё может быть, - протянул Фриз. К нему подошёл жрец, только что прибывший от главного святилища Свальбарда у горы Химинбьёрг. Он что-то прошептал на ухо законоговорителю, и Фриз едва сдержал смешок:
- Ничего. Воля это конечно воля… Но он должен сам показать, как она проявится.
А в кругу из орешин продолжалась схватка. Люди, окружавшие поединщиков, волновались – оба соперника разгорячились и бой всё меньше походил на условный.
Олаф отскочил после особенно увесистого удара Халлека и коротко взмахнул мечом, прося небольшого перерыва. Он распустил пряжку шлема, снял его, повязал голову снятым с шеи платком – их носили, чтоб край боевого нагрудника не натирал кожу. Но сейчас оба были в простых кольчугах. И снова со звоном столкнулись мечи, но сквозь звуки схватки все зрители вдруг услышали зычный, гулкий вороний грай. Поединщики на него внимания не обратили. Но теперь многие взгляды были направлены вовсе не на них.
Со стороны небольшого посёлка возле Тингвеллира быстро приближались две точки, одна чёрная, другая светлая, почти белая. Два ворона крыло в крыло неслись к площадке. Они заложили крутой вираж над долиной, набрали высоту…
Олаф отскочил от Халлека, беспорядочной взмахнув мечом. Блеснув коротким сверком, клинок выскользнул из его руки и воткнулся в землю. Торсон в недоумении остановил замах и стёр пот, заливавший глаза. На тёмно-зелёном платке, повязанном Олафом, красовались две изрядные светлые кляксы. Прямо сверху раздалось ехидное двухголосое "Каррррр!", и вороны умчались. Фриз встал с раскладного кресла, а жрец, глядя на него, развёл руками и хмыкнул:
- Ну вот тебе и воля. А так бы они до ночи тут скакали.
- Да уж… - буркнул законоговоритель себе под нос. - Слушайте все! Исход поединка решён волей Свальбарда! Вождём клана на следующие девять лет провозглашается Халлек Торсон!
Несколько сотен человек, присутствовавших на тинге, дружно взревели здравицу молодому вождю. Даже его недавние соперники, включая Олафа Длинные Штаны, не посчитали себя обойдёнными – ибо противиться воле могучего Свальбарда, Бога-Кузнеца, значило бы навлечь на собственную голову беды похуже птичьего помёта. Пока шёл поединок, немного в стороне крестьяне и рабы уже составили длинные столы, а снедь была приготовлена заранее. Покатились бочки с пивом, с дорогим южным вином, девушки из числа знатных семей разносили большие деревянные и серебряные тарели с мясом и птицей. А Халлек Торсон, сам не ожидавший такого итога, задумчиво смотрел на далёкое море. Даже проиграй он эту схватку, никто не сказал бы ему худого слова – поединок в ограде из орешин священен. Но сейчас он на бесконечно долгое мгновение унёсся на восемь лет назад, когда первый раз покинул Нордхейм на "длинном", принадлежащем дальнему родственнику отца.


Первый шаг за порог

Настил пристани мерно поскрипывала под ногами. Сапоги, попирающие доски, принадлежали Бьярну Серому, который приходился Халлеку не то двоюродным дядей со стороны отцовой мачехи, не то ещё кем-то вроде. Но такое родство в клановой среде Нордхейма вполне считалось если не близким, то достаточным для необходимой взаимопомощи. Подняв глаза, молодой Торсон взошёл по лестнице на пристань, не оборачиваясь. Это не было принято. Он и так знал - его провожает вся семья. Бьярн, муж зрелых лет, был настолько широк в плечах, что Халлек невольно посмотрел на его плечи по раздельности. Родич коротко хохотнул и кивнул в сторону корабля. "Длинный" по имени "Ветер ночи", покачивался на мелкой зыби, пришедшей после недавнего шторма в океане. Длиной в сто двадцать локтей, корабль поражал глаз точностью обводов.
- Хорош таращиться. Полюбуешься потом.
Халлек переступил планшир и огляделся. На корабле все занимались своими делами, готовя его к скорому отходу.
- Эй, Хругнир! Пристрой мелкого у себя! – крикнул Бьярн кому-то, не видимому за балками для укладки реи, и потопал меж скамей к носу.
Подошёл невысокий босой крепыш, ростом едва до груди Халлеку, одетый в одни только кожаные штаны.
- Мелкий, надо же… - протянул он, посмотрев вверх. – Пойдём. Будешь у меня вторым гребцом, а то прежнего Серый списал на берег после ранения. Сейчас барахло уложим и отчалим. Много у тебя с собой?
Халлек, до этого не вымолвивший ни слова, дёрнул плечом, на котором висела дорожная сумка с двумя удобными лямками.
- Только это, меч и нож.
- Добро… воину ни к чему нагружаться, отправляясь в поход. Вот обратно – совсем другое дело. Двигай туда.
Крепыш ткнул пальцем куда-то за опорные балки, а сам резво выпрыгнул на пристань. На берегу ещё лежали какие-то тючки и мешки. Пройдя ближе к носу, за опоры, Халлек заметил пустой рундук под банкой и догадался, что теперь ему здесь и постель, и стол, и рабочее место. Весло, выструганное из ствола специально выращиваемых прямослойных елей, пока что покоилось под настилом прохода между банками.
- Концы на борт! – проревел с носа знакомый голос. В воздухе промелькнули пеньковые канаты, за спиной кто-то буркнул:
- Ну чего встал, занимай своё место. До выхода из фиорда на вёслах пойдём.
Это был Хругнир. Он ловко плюхнулся на банку ближе к борту, запихнув под неё небольшой мешок из вощёной кожи. Халлек осторожно уселся рядом. Раньше он ни разу не выходил в море на настоящем корабле, только на лодках, когда ставили сети в устьях речек. После восьми лет он намного больше времени проводил в кузнице отца, Хлодвига, или в мужском доме, где старые воины передавали молодёжи премудрость боя. Водил семейный и клановый скот на летние выпасы и чем-то особенным не выделялся. Разве что засматривался частенько на горизонты, горные или морские. Да любил вечером потолковать со старым жрецом, жившим в их большом доме. О чём? Ну то одному Свальбарду ведомо, да им двоим. И как сын свободного человека, тем более, кузнеца, готовился однажды пойти на "длинном" за море.
Хругнир вытащил из небольшого проёма в борту притёртую заглушку.
- Готовься…
С носа и с кормы корабль оттолкнули от пристани длинными шестами. Глядя на расширяющуюся полоску воды, Халлек вздохнул и загнал поглубже остатки своего юношества. Его взяли на "длинный", а значит, он должен хоть треснуть, но показать, что стал взрослым. Как будто услышав его мысли, сосед сказал:
- Ну что, мелкий… Веслом махать – не девок валять. Сейчас пойдём.
На "мелкого" обижаться было глупо, Халлек с детства знал, что это обычные подначки, призванные разрядить обстановку.
- Вёсла на воду! Вперёооод!
На еловой лесине были прикреплены удобные хваталки с крутящимися ручками – об такие не сотрёшь руки, сколько ни греби. Ноги упирались в рундуки впереди стоящей банки. Запела волынка, вытягивая низкие ритмичные ноты походной музыки. И-рааз, и-рраз, откинуться, провести, повторить. "Ветер ночи" легко скользил, раздвигая воду чёрными смолёными бортами, мимо проплывали скалистые склоны с колючими еловыми и пихтовыми лесами. Клановый посёлок отдалялся, пока не скрылся за поворотом фиорда. Перебирая сорока вёслами, "длинный" прошёл дозорные башни на скалах у самого устья и встретил форштевнем первую в этом походе морскую волну.
Халлек озадаченно посмотрел себе под ноги. Ему показалось, что корабль немного изогнулся на волне. Хругнир, заметив его замешательство, хмыкнул:
- Ты что, не знаешь? "Длинный" никогда не переломится на волне, он так сделан, что огибает её.
- Так он… сшитый?! - Торсон немного подумал и добыл из памяти подходящие слова:

Жилы волка морей пряду,
Будут крепкими рёбра и кожа,
С ним вдаль по дороге ветров пойду,
Танец волн помешать не сможет.

Смолкли обычные во время гребли едкие шуточки и разговоры, на него обернулись, а Хругнир едва не сбил темп.
- Ну ты даёшь, Мелкий… - просипел он неожиданно севшим голосом. – Ты когда успел у Гудфёлль пивка попить?
- Ставьте парус! – рявкнул Бьярн, подходя к Халлеку. Посмотрел на него одним глазом, потом вторым, наклоняя голову. – Воистину удача, что твой отец отправил тебя ко мне, а не к кому-то другому… Отдыхайте, чуется мне, что ветер нам будет хороший.
И отошёл к корме, слегка усмехнувшись и пробормотав про себя строфу новичка. Шелестя, пополз вверх по мачте рей, бело-синее полосатое полотнище с вышитым силуэтом росомахи надулось. Забрякали по палубе вёсла, от очага потянуло свежим дымком. Значит, через час с небольшим будет заслуженный обед.
- Вижу парус! Справа два, расстояние мили три.
Дозорный соскользнул по концу на палубу.
- Коричневая и зелёная полоса на белом, знака не разглядел.
- Нет у меня настроения драться, но если он будет настаивать… Принять левее, раздать оружие. Зарядить самострелы.
Халлек отнёсся к новости без особого волнения. Ему уже приходилось убивать, когда на семейное стадо прошлым летом позарились какие-то бродяги. Три мили при таком ветре – достаточное расстояние, чтобы спокойно надеть плотную кожаную рубаху, на неё – добрую длинную кольчугу, собранную в полтора ряда, и положить под руку шлем с личиной. Защёлкали боевые пружины самострелов. Лук это конечно хорошо, но самострел с рычажным взводом бьёт настильно и точно, на его быструю стрелу не так влияет ветер.
На палубе появились вёдра с водой, на случай, если противник пустит зажигательные стрелы. Корабли сближались под острым углом, не сбавляя хода.
- Серый хочет долбануть его носом, там бронзовый брус наклёпан на киле и скулы обиты. Если хорошо повернём, то можем и борт расколоть. – пояснил Хругнир.
- Посмотрим, – Халлек надвинул личину и присел на банку, скрывшись за поднятым щитом. Вовремя – первая стрела вонзилась точно в верх щита, и пройдя его почти навылет, застряла оперением. В ответ залязгали самострелы. На корме Бьярн и рулевой с рёвом налегли на водило, "длинный" круто покатился вправо и над морем разнёсся отчётливый треск дерева. "Ветер ночи" врезался в противника почти под прямым углом, раздробив верхние доски борта и планшир. Предупреждённые о манёвре, его воины удержались, в то время как на другом "длинном" почти все попадали кто на палубу, кто за борт. Последний залп самострелов.
- Ыырррррыыыыыыы! – Бьярн издал жуткий вопль и первым перепрыгнул через фальшборт. Банки гребцов были на точно таком расстоянии, когда перепрыгиваешь их по две без запинки, и следом за Бьярном Серым хлынула лавина из девяноста воинов. Ошеломлённые таким натиском, враги – а этот корабль принадлежал клану Лося, с которым ни Медведи, ни Росомахи никогда не дружили – опомнились не сразу. Но те, кто первым пришёл в себя после таранного навала, кинулись в атаку. Халлек отклонился от прямого удара топора, поднырнул под руку и всадил кинжал в подвздошье, снизу вверх. Узкое лезвие проникло между клёпками на куртке и вонзилось в тело. Шаг вперёд, меч поперёк, закрываясь от замаха, развернуться, спустить удар по клинку вскользь, полоснуть в ответ, вложив в движение остаток разворота. Халлек действовал уверенно и не раздумывая. "Когда либо ты либо тебя – думать не надо. Позволь телу самому решить, как двигаться. И вот этому я и буду вас учить" – сказал когда-то старый, седой как снежная сова воин из мужского дома.
Закончилось всё неожиданно быстро. Халлек едва успел сцепиться с третьим противником, когда тот неуклюже качнулся и повалился вперёд. Хругнир вытер о его штаны кинжал. Он так и дрался, в одних своих кожаных портках, судя по всему, вся кровь на нём была не его.
- Вот так, – пожал он плечами. – Первый выход и сразу драка. Это знак, Мелкий.

---

[Аазгард]

Уважаемые сообщане!
С прискорбием сообщаю, что сообщество собираются прикрыть за ненаписание постов в течение полугода. Вы же ходите модули? Ходите-ходите, я знаю, в Матрице все ваши ходы записаны! Ну и где наши красивые квенты или красивые прохождения?

@темы: Оргмомент

---

Дело о Чудище Лесном

[Мисс Жуть]

Уже начинало смеркаться, когда сбоку от дороги появился просвет в сплошной стене леса, и пред моим взором возникли крепкие, добротные и отчего-то запертые ворота. Пришлось постучать - вежливо, но решительно, чтобы было понятно, что это не просто какой-то проходивший мимо ветреник, а человек, желающий остановиться на ночь. Долго не открывали, только захлебывался лаем пес во дворе. Наконец грубый мужской голос из-за ворот поинтересовался, кто там.
- Усталый путник! Откройте пожалуйста!
Ворота раскрылись. Несмотря на то, что на мне было платье, я легко сама соскочила с лошади, не дожидаясь, пока этот лесной увалень догадается предложить помощь даме, бросила ему поводья, чтобы он поставил лошадь в конюшню. Кстати, тоже почти пустую, если не считать еще чьего-то коня и ослика, настороженно шевелящего ушами.
- Скажите, любезный хозяин, я смогу у вас переночевать? И лошадь надо накормить и почистить. Ее зовут Роза. И для Мартина нужно зерна. Это мой голубь, - я продемонстрировала хозяину клетку с белым почтовым голубем.
- Конечно, госпожа, у меня и комнаты пустые еще есть. Тихо по нонешнему времени на дороге, и не ездит никто с тех пор, как чудище лесное завелось.
- Чудище, говорите? - я подождала, пока Розе дадут овса, получила горсточку для Мартина, и только после этого сама пошла в трактир.
В общем зале уже сидели двое.
- Добрый вечер, господа! - как можно более приветливо поздоровалась я с ранее прибывшими.
То, что они не из местных, было видно сразу. Почти напротив входа за столом сидел молодой человек, лет не более восемнадцати, одетый добротно, но не богато, и с совершенно непримечательной внешностью. Он чуть заметно привстал и поклонился. За тем же столом, но с другого края сидела гораздо более яркая личность. Для приветствия она - это была женщина - встала и с каким-то мальчишеским озорством, но очень церемонно раскланялась. Она была в мужском костюме и плаще, длинная челка почти полностью скрывала ее лицо, оставляя видимыми только линию губ и подбородок, а на столе рядом с ней восседала и что-то клевала сова. Мартин испуганно завозился в клетке.
- Тихо, тихо, мой хороший. Ты со мной, в безопасности.
Я прошла к дальнему столу. Клетку поставила рядом, чтобы Мартин был под присмотром, а то мало ли что взбредет в голову этой свободно летающей ночной хищнице.
С улицы пришел хозяин.
- Что госпожа пожелает?...
- Фруктов и орехов!
Он несколько опешил.
- Да нету у нас такого. Обозы не ездят, все припасы хозяин в другое место вывез... Я-то не хозяин, меня тут за сторожа оставили, ну и принять, если кто вдруг проедет. А хозяин уехал, у него еще два заведения есть, побойчей, - пояснил бородатый мужик. - Вот овсянка есть, теплая, окорок, могу курицу зарезать... Пиво, опять же. Эта... Вино.
Ах, в какую глушь я забралась! Даже еды нормальной нет!
- Ну хорошо, а овсянку с орехами и сухофруктами вы сделать можете? И бокал вина, пожалуй.
- Яблоки есть сушеные... - недоуменно пожав плечами, трактирщик удалился на кухню.
Вино он принес быстро. Конечно, в пансионе мадам Алисии, где я воспитывалась, мы пили гораздо более приличные вина. Только не подумайте ничего плохого, но во время занятий старшим воспитанницам дозволялся глоток-другой пусть разбавленного, но вина. Конечно, все строго по этикету - с какой стороны должен подойти слуга, какие должны быть бокалы для каких вин... Мое образование позволило бы мне держаться достойно в самом высшем обществе! Но я не смею роптать на судьбу, мне и так дано многое - Ум, Красота, Талант, и у меня есть Цель. Я поставила ее себе сама, и я буду ее добиваться, несмотря на все препятствия! Я вновь поднесла к губам кружку с местным вином, чуть пригубила, поставила, улыбнулась своим мыслям, оглянулась кругом еще раз и обратилась ко всем присутствующим в трактире:
- Как похолодало этой осенью.. И так рано темнеет. Давайте знакомиться, меня зовут ВерОника, а вас?
- Отставной маг второго государева легиона имени государя Андрия Великого Устроителя! - четко, по-военному, вскочив и вытянувшись по струнке оттарабанила девушка с челкой. Из-за этой челки, кстати, трудно было понять, сколько же ей лет - двацать пять? Тридцать пять? И голос - сильный, но такой хриплый, будто она простужена. Из-за раздумий я едва не пропустила самое главное: - Можете звать меня Эмилией!
Молодой человек настороженно покосился на боевого мага в отставке, и, так же, как здоровался, едва приподнялся со скамейки, бегло пробубнил:
- Шаваш Морган, купец! - и тут же сел обратно.
Нельзя сказать, что сильно многообещающе. Вообще я считаю, что каждый человек чем-то интересен, в каждом может дремать своя История, а то и Сказка, но иногда она покрыта такими слоями обыденности, что...
Еще кто-то постучался в ворота.
- Эй, хозяин, открывай давай, пошевеливайся, нехорошо бардов за порогом держать, ославят на всю округу! - закричал кто-то из-за ворот.
Трактирщик, или как его там, поспешил открыть. Новоприбывший, назвавшийся бардом, бросил своего скакуна на попечение хозяина, а сам поспешил в зал, на теплый приветливый свет, льющийся из окон.
- Добрый вечер, дамы и господа, почтеннейшая публика! - шумно приветствовал он нас троих. - Позвольте представится - Карл Лейбе, бард, сочинитель-сказитель, а также исполнитель шванок! Не желаете ли заказать героическую песнь о себе? Недорого, и уверяю вас, вложения в славу окупятся сторицей! Вот вы... Фройляйн? Фрау?
Кажется, госпожа Эмилия усмехнулась, впрочем, с ее челкой ни в чем нельзя быть уверенной:
- Боевой маг, пусть даже и в отставке, славу должен добывать в бою!
- Господин?
- Не всякая слава нужна в нашем купеческом деле. Спасибо, я так как-нибудь.
- Вы, прекрасная госпожа? - не унывал и не унимался бард.
- Я неким образом тоже принадлежу к служителям Муз, так что вполне способна сама сложить героическую балладу, если понадобится. Благодарю, - я слегка улыбнулась коллеге, показывая, что оценила его шутку.
- Ну как пожелают господа. Хозяин! Пива, мяса, что там еще есть...
- Овсянка!
- Что я, лошадь, что ли? - опешил бард Карл. - Тогда давай мяса и еще мяса!
Осушив единым глотком полкружки пива, он с довольным видом крякнул.
- А позвольте поинтересоваться, куда господа путь держат? То есть дорога-то тут одна, до Вальдорфа, неужели ж в город?
- Да вот, в город, - откликнулся молодой купец.
- По делам?
- Разумеется.
- Не страшно? Тут же целый караван ваших чудовище затоптало!
- Да страшно - не страшно, а идти надо, как раз про караван и разузнать. Товар у отца там был, без него все, и разорится можем.
- Что за чудище? Кто видел? - голос мага в отставке был сух и деловит. По ней сразу чувствовалось, что дама серьезная и к переделкам привычная! Я прикинула, хотела бы я сражаться рядом с такой самостоятельной, уверенной в себе женщиной? О да, если она, как и я, рассчитывает на награду за избавление города и горожан от чудовища, то я была бы очень не против!
- Да приказчики, что были при караване и выжили, почти все видели. Мельком, правда - драпали быстро. А кто не драпал, тот видел лучше, да теперь вряд ли уже расскажет. А вы, никак, по объявлению, чудище убивать?
Купец неопределенно пожал плечами, мол, как сложится, а боевой маг утвердительно кивнула.
- А чего же местные не хотят? Сумма мала? - видимо, по привычке торговаться, поинтересовался купец Шаваш.
- Да вроде пытались. Выходили, находили... возвращались не все. А чудищу хоть бы хны. А вот не угостит ли кто прославленного барда кружечкой пива?
Купец кивнул трактирщику, и перед бардом появилась вторая кружка пива.
- Ну и вот, стало быть, все, кто могут, сейчас из города разъезжаются. А кто может? Приезжие. Нам, бардам, там сейчас вообще делать нечего. То в это время ярмарки шли, народ гулял, кому шванки, кому эпосы, кому баллады душещипательные, вот и заработок... Да. А сейчас обозы не ходят, боятся, торговли нет, так и сидят. И мне заработка нет...
Он разглагольствовал еще в течение двух кружек пива, потом все-таки запел. Причем те самые, как он называл, "шванки" - куплеты весьма фривольного содержания. Эти непристойные песенки всегда кому-нибудь, да нравятся, так уж повелось в жизни. Но есть другое, настоящее, великое Искусство, призванное приобщать людей к Прекрасному и Гармоничному! Именно его я стремлюсь нести своим зрителям, ради его развития поставила перед собою Цель - открыть свою Школу танцев, где собираюсь давать и общеэстетическое, и литературное образование!...
Я поудобнее положила возле себя дорожную сумку с вышитым изящным узором и склонилась к Мартину, тихо и успокаивающе разговаривая с ним. К счастью, вскоре были готовы комнаты, и, договорившись с моими новыми попутчиками - госпожой Эмилией и господином Шавашом - о совместном выступлении завтра утром, я, пожелав всем доброй ночи, поднялась наверх и легла спать.

*************

- Рррота, подъем! Выступаем!
От этого вопля я едва не упал с кровати. То есть и упал, оказавшись на полу на четвереньках, но быстро сообразил, что это постоялица из соседнего номера и, с сегодняшнего утра, моя попутчица, а может быть, и коллега по охоте на чудище, чем Большой Пес не шутит. Решил, что можно встать. Но все равно - ой мамочки...
За окном было еще темно, только-только наметилась светлая полоска на восходе. Собственно, как и собирались. Все же военный человек - это военный человек, как бы странно ни выглядели ее потуги казаться более жесткой, решительной и бывалой. Я зажег свечу и принялся за привычный утренний туалет, после чего собрал все свои вещи и спустился вниз. Нас уже ждал горячий завтрак, все из той же овсянки и окорока. Взяв на дорогу еще немного окорока и сухарей, мы трое расплатились и покинули сие гостеприимное заведение. Как раз рассвело.
- Ну что, Смерть, как ночевала?
Я вздрогнул. Совсем забыл, что наш боевой маг свою лошадь так забавно назвала - Смерть. Судя по всему, Смерть госпожи Эмилии ночевала вполне удовлетворительно, впрочем, как и остальные, менее брутально именуемые, верховые животные.
Госпожа Эмилия оказалась в седле первой. Госпожа Вероника ненамного от нее отстала, грациозно взлетев на свою лошадь и красиво и в высшей степени прилично уложив складки синего дорожного платья. Мы с моим Ушастым потрусили следом.
Дорога выглядела совершенно обычно, только очень пустынно. Пожалуй, это единственное указывало на то, что где-то в здешнем лесу водится ужасное чудище, нападающее на людей. В Лесных землях осень - время самых больших ярмарок и торговых сделок, в Империю отправляют меха, древесину, орехи, мед, то есть все, что можно добыть в лесу. А из Империи везут продовольствие. И караваны, да и отдельные торговцы, кто разбойников не боится, сейчас так туда-сюда и курсирует... А тут тишина... То есть птицы просыпаются, чирикают, где-то зверье, наверное, бродит. Только на дороге никого, кроме нас. И напряжение в воздухе дрожит. Или это страх? Даже разговаривать особо не хотелось, только по делу.
- До города световой день? - решил уточнить я у госпожи Эмилии, проверяя свою память.
- Да.
- А на караван напали где-то на полдороге?
- Ну.
- Ближе к полудню, значит, мы должны увидеть...
Точно, незадолго до того, как солнце оказалось прямо над нами, впереди на дороге показались разбитые телеги. Их никто не убирал, так что вздумай сейчас проехать еще один караван - они застряли бы на этом месте надолго. Удобно для засады.
Но вокруг была все та же звенящая тишина. Даже птиц поблизости не было слышно, только где-то в глубине леса. Поравнявшись с первой телегой, я спрыгнул с Ушастого. Обе дамы тоже спешились.
Нападение произошло две недели назад. За это время дожди, ветер, зверье порядком затоптали следы самого нападения, да и не мастак я их читать. Хотя что-то было заметно и понятно даже мне. Вот телега с бочками вина. Все содержимое давно вытекло и впиталось в землю, потому что телега будто раздавлена. Как южный зверь елефант наступил, или носорог на нее прыгнул. Хотя я точно знаю, что носороги так не прыгают. Вот вроде целая телега, только на ней лопнувшие мешки с зерном. С тканью... Ткани, кстати, пока ничего не сделалось. На всякий случай я получше прикрыл ее рогожей.
Госпожа Эмилия удивленно присвистнула, над чем-то наклонилась. Я подошел. На земле был четкий отпечаток лапы - с полметра по широкой стороне, без когтей...
- Бей в барабаны, труби в трубы...
Я оглянулся на ближайшие кусты, растущие вдоль дороги. Ага, почти прямо напротив отпечатка лапы они поломаны, видимо, тут чудище и вылезло из леса. А оно высотой метра в полтора... Я обратил внимание госпожи Эмилии на эти кусты, а сам всмотрелся в лес. За кустами виднелось что-то неестественное. Я пролез путем, проложенным чудищем. Так и есть - тело. Человек был убит. Заколот? Забодан? Как это правильно назвать? На груди две раны - повыше и пониже, как если бы его бодал носорог два раза. Или носорог, у которого еще один рог на лбу. Или единорог с дополнительным рогом на морде... но единороги - это все же скорей легенды и сказки, чем то, что лазило тут по кустам. О, немного дальше - еще одно тело. А ведь по словам барда, из города сюда приезжали специально, чтобы похоронить всех! Так торопились, что не удосужились осмотреть ничего дальше пары метров от центра дороги? Так, видимых ран нет, а, есть - шея сломана, и кажется, голова разбита. Притрагиваться к нему для более детального осмотра очень не хотелось, в конце концов, я не целитель, знаю самую малость, что самому в дороге пригодится. Лежит прямо возле дерева. Возможно, был на него толкнут. Чем? Кем? Как? Я в задумчивости вылез обратно на дорогу. Кажется, госпожа Эмилия уже насмотрелась на все это, и теперь нетерпеливо гарцевала на Смерти, поджидая нас с прекрасной служительницей муз, которая что-то отсыпала из одного из разорваных мешков. Я тоже подумал было о том, чтобы прихватить с собой штуку шелка и продать в городе, но решил, что не стоит нагружать Ушастого, когда впереди может оказаться чудище. Поедем налегке.
Место оставляло гнетущее впечатление, поэтому мы пришпорили наших верховых животных, и постарались отъехать оттуда как можно дальше. Но все равно где-то через полчаса решили устроить привал.
- Я могу разжечь костер и приготовить еду для нас всех, если мне принесут дрова! - с приветливой улыбкой предложила бардесса, расстилая на земле белую скатерть. Только еще золоченых столовых приборов не хватало...
Мы с госпожой Эмилией взяли на себя задачу обеспечения хворостом-дровами и углубились в лес по разные стороны дороги.
Отойдя так, что меня не было видно с дороги, я со всех ног устремился обратно к каравану. Я побоялся, что мои методы исследования местности могут показаться слишком экзотичными, и не стал демонстрировать их при дамах. Впрочем, тщательное обнюхивание мало что дало мне дополнительно. Да, это не фальсификация, этот след действительно пах незнакомым зверем. Из леса вышел, в лес вернулся. Он наведывался к каравану достаточно часто, почти каждую ночь - в караване еще оставалось, чем поживится. Кстати, и мои родичи тоже здесь бывали, да и пол-леса захаживало - еще бы, такая роскошная дармовая кормушка! Подпрыгнув и спугнув пару птиц, севших отведать зерна, я сунул нос под сильно осевшую телегу - так и есть, еще один труп. Что забавно, все трупы были целы, никто не погрызен - хватало другой вкусной еды. Больше ничего интересного. Родичей поблизости не было - почти полдень, все нормальные отдыхают в это время. Жалко, хотелось порасспросить их. Я со всех лап помчался обратно, за тем же кустом, откуда начинал путешествие назад, отдышался, поправил одежду, прихватил небольшое сухое деревце, валявшееся рядом, и вернулся к госпоже Веронике. Эмилия, конечно, меня с хворостом опередила.
- Ну так что вы думаете?... - спросила она, жуя окорок.
- А что тут думать. Чудовище существует, оставляет следы, ходит через кусты, как таран, кстати, оно было у каравана вчера или позавчера... - я выжидающе замолчал.
Если кто и удивился, то не подал вида.
- Мне не приходит в голову, кто это может быть - с такими лапами, рогатое.
- Ну, может, это какое-то магическое животное... - задумчиво протянула маг, и снова все замолчали. - Если я его увижу, я пойму.
- Надеюсь, сегодня мы его не увидим! - я постарался скорей покончить с обедом и двинутся в город, под защиту стен. Надо заметить, никто не обозвал меня трусом, а все последовали моему, в высшей степени разумному, примеру.

******************************
До города мы добрались без столь желанной мне встречи с чудищем. Однако уже смеркалось, и хотелось уже есть, пить, да и чтобы вокруг были нормальные крепкие стены, а не лес. На расстоянии в полкилометра от крепостных стен он наконец закончился. Наш, с позволения сказать, боевой отряд заметно приободрился и уже более уверенно поглядывал по сторонам, проезжая мимо вынесенных за стены хибар. Людей видно не было.
- Стой, кто едет? - послышался с донжона над городскими воротами ленивый окрик.
- Чудище лесное, барабан тебе на голову и палочки в... Открывай ворота!
- Стой, говорю! Там яма замаскированая!
Мы синхронно осадили коней. Мост опустился, из ворот выбежали пара солдат - а, да какие из них солдаты, так, ополченцы местные! - подхватили лошадей под узцы и повели в обход предполагаемой ямы. Правда, чтобы никто не сомневался, показали кусок ткани, присыпанный песком. Я едва не присвистнула - надо же, форменное осадное положение! И колья перед рвом вбиты, под углом, чтобы, понятное дело, оно в ров не заползло... Однако! Мост сразу за нами подняли, ворота закрыли.
- А вы кто ж такие будете? Уж не охотники ли за чудищами?
- Может, и охотники. Посмотрим, сторгуемся ли с городским начальством. Где его искать? А гостиница, или трактир с комнатами есть?
- Да все на центральной площади. Вот по этой улице, и все прямо.
Не одни мы были заинтересованы в трактире. Я думала остановится, снять номер, однако занято было все. Все приказчики из каравана, которые выжили и еще не выехали из города - а таких было большинство - заняли весь трактир, и даже сеновал. Но пока мы с милостивой госпожой Вероникой сидели в общем зале, попивая пиво и прислушиваясь к разговору нашего купеческого сынка с приказчиками, прибежал посыльный из ратуши и пригласил нас предстать перед городским советом в полном составе, для знакомства и введения нас в курс дела. Ну еще лучше, все не в этой толчее сидеть. А то вон увидели нового человека, так обсмотрели меня всю, только что челку убрать еще не попросили. Смотрели бы лучше на бардессу, она привычная, ей по профессии положено любить внимание!
Господин Шаваш тем временем расспрашивал не столько о своем товаре, сколько о чудище. Вот этим ребятам я верила больше, чем вчерашнему барду. Описывали спокойно - большое, то есть длинное, высотой как мы и предполагали, с клювом, с рогами - аж четырьмя, пара как у коровы, и пара на морде друг над другом, мохнатое, но и чешуя... Чепуха какая получается, ну не знаю я такого зверя! А раз не знаю, значит, сотворил его какой-нибудь злокозненный маг.
Городской совет, как нам и сказали, заседал в ратуше, находящейся на этой же площади. Нас встретили и без лишнего ожидания провели в зал совета. Пять самых почтенных - ну или самых богатых - граждан города оценивающе рассматривали нас, а мы - их. Пропуская всю лирику, нам повторили все то, что мы уже знали, ну и добавили немного новой информации - что зверя впервые встретил какой-то рыбак недели три назад, после чего сын главы совета, фон Лифмарка, поехал с ним сражаться, да и сам сгинул. Потом собирали еще партии - в основном из охотников и егерей, и каждый раз зверь уходил, ранив, а то и убив несколько человек.
- А маг у вас есть? - задала я самый главный для меня вопрос.
- До недавнего времени город обходился услугами приезжего мага, господина Алоиза Зельде, но не так давно мы наняли его постоянно. Он теперь проживает в городе, а сейчас отъехал по делам на хутора за городом. Пытаемся вывезти оттуда население, чтобы было меньше случайных жертв.
Весьма мудрое со стороны совета решение. Кстати, я заметила, что с нами разговаривает только глава, а остальные присутствуют молча.
- Ну, понятное дело, я хотела бы поговорить с этим магом. Кроме него, еще маги в городе есть? Или злые клирики? - я в упор взглянула на человека, который был нам представлен, как отец Филипп, настоятель главного храма.
- Нет, что вы, упаси нас Парде! В этом смысле у нас город тихий, никаких ни злых клириков, ни еретиков. Да и тайных магов нет, инквизиция за этим смотрит строго.
Я задумчиво кивнула.
Господин Глава Совета поднялся с места.
- Ну, если мы пришли к взаимовыгодной договоренности и у вас больше нет вопросов...
- А можно уточнить... - откуда-то из-за моей спины выбрался господин Шаваш и начал расспрашивать об экономической обстановке в городе. Так я и не поняла - он тут торговать собрался, или идти чудовище бить?! Чего ему сейчас до этих товаров? Но я спокойно дождалась, пока и он удовлетворит свое купеческое любопытство.
- Господа и дамы, предлагаю вам быть моими гостями, - предложил фон Лифмарк, когда совет все-таки завершился.
- С удовольствием! - радостно согласились все. Как нельзя более кстати, и уж однозначно лучше, чем где-нибудь на конюшне в сене ночевать.
Я, понадеявшись, что слугам в приличном доме можно доверять хотя бы немного больше, чем жуликоватым трактирным, оставила вещи в предоставленной мне комнате, посадила Леди присматривать за ними, а сама пошла на стену, оценить обороноспособность города, да и окрестности осмотреть. Виденные ранее ополченцы все еще были на посту, так что встретили они меня, как старую знакомую.
- Что, барышня, пришли на чудище полюбоваться?
- Барышня была в синем платье, а я - боевой маг в отставке, - сразу охладила я их кавалерский пыл. - А что, оно тут появляется? И часто?
- Ну, не каждую ночь, но бывает. Выйдет из леса, прыгает, ревет. Прыгает оно ловко, прямо и не подумаешь, на такую тушу глядя! Вот выкопали яму, так не подходит, хитрая бестия. Как чует.
Выходить сейчас, когда уже стемнело, за ворота и проверять слова стражи у меня не было никакой охоты, впрочем, врать им вроде смысла не было. И они описали чудище так, как я уже слышала - чешуя, шерсть, рога... Я поспешила обратно, и как раз успела к ужину, на который мы, конечно, были приглашены. Несмотря на то, что в трактирах я по привычке брала пиво, я могла оценить и хорошее вино, и неплохую кухню, так что пришлось делить внимание между собственно ужином и появившемся магом.
- Господин Зельде, вы видели чудище?
- Да, было однажды.
- И что вы можете мне сказать?
- Ну что... большое, рогатое, с клювом, прыгает...
- А с магической точки зрения? Это, как мне показалось по его описанию, не естественное животное. Может быть, призваное?
- Может быть.
- Или в него кого-то превратили?
- Трансмутацию вы имеете в виду? Не могу сказать. Я уловил сильную магическую ауру, но не смог ее распознать.
- А почему вы сами не возглавили охоту на чудище?
Маг сокрушенно вздохнул.
- Я не настолько силен. И весь мой предшествующий опыт был исключительно мирным. В отличие от вас, госпожа. Или миледи? - он замолк, ожидая услышать фамилию, потому что представлена я была как просто госпожа Эмилия. Заметил мой перстень с дворянским гербом, глазастый.
- Это не относится к делу. И я хотела бы также обсудить с вами, чем вы можете помочь нам, но боюсь утомить присутствующих техническими моментами, - я чуть поклонилась в сторону нашего хозяина и его молоденькой дочери. Кстати, стул по правую руку от него, где должна была быть хозяйка дома, пустовал.
- Вы собираетесь выступать завтра?
- Да, с утра. Боевые маги не привыкли тянуть, демоны вас... - я почти вовремя прикусила язык. Молодой леди - как ее, Офелия? - ей не стоит знать, что могут сделать демоны по версии военных. - Да, у нас будет провожатый? Или карта?
Фон Лифмарк кивнул на еще одного гостя, статного мужчину, в начале ужина представленного как Иоганн Шварц, командир местных егерей, подчиняющихся непосредственно Городскому совету.
- Ну, я дам вам одного-двух из своих. Карта у нас тоже есть, но ее оставить вам не смогу, только посмотреть и зарисовать, если хотите.
- О да, я могла бы зарисовать! - подала голос Вероника.
Я с удивлением взглянула на барышню - да она у нас, оказывается, кладезь незаменимых талантов!
- Это будет хорошо. Займитесь этим сразу после ужина, прошу вас! - Надеюсь только, что она не облагородит копию карты цветочками и узорчиками...
Как только ужин закончился, Вероника с картой и принадлежностями для рисования поднялась в свою комнату, а мы с магом отошли в сторонку. Он рассказал, какими свитками с заклинаниями может поделиться. Было негусто, но все лучше, чем ничего.
Леди уже совсем проснулась, и теперь сидела и сияла своими желтыми круглыми глазищами, точно два отражения луны в одном озере.
- Хочешь поохотится? - я поерошила ей перья на шее.
- Угу!
- А можешь полетать над лесом, поискать там чудище?
- Ну если надо...
- Надо, хорошая.
Сова привычно перебралась ко мне на плечо, и я понесла ее на улицу. В дверях я столкнулась с господином Шавашом, которому, видимо, тоже захотелось устроить вечерний моцион.
- Я до стены, отпущу Леди погулять. Ну и посмотрит она заодно. Вы?
- Если госпожа не против.
Странный он. Совсем не похож на такого, кто хотя бы сносно владеет оружием, хотя меч на поясе висит. Да меч-то - колбасу таким резать. Гуляет с тросточкой - что, еще и ноги больные? Но вроде ж не хромает. В военном деле ничего не смыслит. А все равно собирается идти. Если только откажется завтра, мол, переночевал на халяву в хорошем доме, ну и хватит шуток. И, как я разглядела еще в первый день, не бреется. Впрочем, кто этих узкоглазых знает, может, молод еще даже для усов?... Мы пришли. Я объяснила сове, что именно я хочу знать, и подкинула серую тень в небо. Постояв рядом с пару минут, купеческий сын решил вернутся, а я понадеялась, что Леди скоро прилетит обратно. Прождав еще какое-то время, за которое успела не торопясь выкурить трубочку, я тоже пошла в обратном направлении, только оставила окно у себя в комнате открытым, чтобы Леди могла спокойно влететь.
Едва я приготовилась ко сну, как раздался тихий стук в дверь. Я удивилась, но открыла дверь. За ней оказалась Офелия. Вот так номер, зачем это она ко мне притащилась?! Она затравленно оглянулась и проскользнула ко мне в комнату. Ну ничего себе!
- Чем могу быть полезна, сударыня?
- Тише, ради богов тише! За мной могут следить...
О, еще лучше! На всякий случай я, конечно, выглянула в коридор - никого, конечно, и даже проверила, нет ли магического слежения, чтобы успокоить ее... А вот оно-то как раз и есть! Висит в комнате. Я вышла за дверь, и точка слежения за мной. Так это, девочка, не за тобой, а за мной следят!... Оставалось только вернутся и загородиться от слежения плащом. Взяв письменные принадлежности, я предложила Офелии изложить суть дела.
"Во всем виноват маг, Зельде. Он ко мне сватался, а я отказала!" - едва смогла я разобрать нервно скачущие буквы.
- А, ну да, я так и думала, что тот друид, который покинул город полгода назад! - вслух сказала я, подмигнув девушке.
Она посмотрела на меня недоуменно, но через некоторое время ответила "А может, и друид. Он сильно поссорился с батюшкой перед уходом, и даже угрожал ему".
- Барабан вам на голову и палочки в!... - с чувством выразила свое мнение по поводу всей этой ситуации.
Офелия написала следующую записку: "Мой брат жив, отец Филипп ездил в столицу и спрашивал бога, но он в опасности! Помогите ему!" - последнее предложение было уже смазано, на нем стояла жирная клякса от слезы, и понять я смогла, только когда Офелия сама озвучила его, рыдая уже навзрыд.
Только нервные барышни в слезах мне нужны были меньше, чем просто нервные барышни. Я растерялась, потом, подумав, достала фляжку, сделала пару глотков сама и предложила девушке.
- Глотните и успокойтесь!
Даже не поинтересовавшись, что это, она сделала большой глоток и... Эффект был, как если бы она разжевала самый горький перец. Рыдания тут же прекратились, потому что легкие заработали только на вдох, пытаясь охладить не привыкшее к подобному нежное горлышко, слезы моментально пересохли, как попавшие на раскаленную сковородку, она отцепилась от меня и замахала руками. Ты смотри, как ее пробрало.
- Что... это?
- Всего-навсего коньяк. Вам надо было успокоится. Мы попытаемся сделать все, что от нас зависит. Ну, все?
Она посмотрела на меня такими сияющими глазама, будто я уже привела ей ее братца, бросилась ко мне, поцеловала в щеку и выскочила за дверь.
- Твою кавалерию... - только и смогла сказать я, теперь уже сама нервно прикладываясь к фляжке...

**************
Я тщательно поправила прическу. Длинные светлые волосы сейчас были забраны в изящную сеточку, тонкая белая сорочка подчеркивала хрупкость фигуры, а темный плащ позволял быть почти невидимой в тенях коридора. Раньше у слуг я успела узнать, что наш добрый хозяин - вдовец...
На легкий стук в дверь кабинета хозяин отозвался почти сразу:
- Войдите.
Если он был удивлен, увидев меня на пороге, то не подал вида, лишь встал из-за стола. А я между тем, уже не пытаясь казаться незаметной, пустила в ход все свое очарование - скинула с головы капюшон, позволив волосам при свете одной свечки блеснуть благородным золотом, а полам плаща немного разойтись.
- Извините, если помешала... Все спят... Вы знаете, я так боюсь это чудище! Я чувствую, что не усну сегодня...
- Какое чудище? - вот теперь он точно был удивлен. - В моем доме?!
"Вот непонятливый!" - кольнуло раздражение, но было в корне подавлено.
- Ах, я думаю о завтрашнем дне... Я совсем не воин, а всего лишь слабая женщина, вынужденная ради денег... - к концу фразы мой голос ослабел так, что больше стал напоминать шепот, и я оперлась одной рукой о письменный стол, за которым до моего прихода господин Теодор-Готлиб работал с какими-то гроссбухами.
- Ну вы могли бы предоставить возможность убить чудище тому, кто более вас подходит для этого. - он подхватил меня за талию, прижал мою руку к своей груди. - Останьтесь в городе, подождите от них известий, я уверен, что они будут благоприятными.
Я улыбнулась, но печалью и болью была пронизана моя улыбка:
- Увы, я думаю, что если не приму личного участия в этой безумной затее, то они, мои невольные спутники, смогут с полным правом сказать, что я не заработала своей части вознаграждения... Нет, на самом деле я смогу принести для них пусть небольшую, но пользу, но... сейчас бы мне хотелось немного ободрения!
Он начал говорить что-то о том, что верит в хорошее, в торжество добра, но я, не прислушиваясь к его словам, сделала крохотный шажок вперед, прижалась к нему и запрокинула голову, надеясь, что уж этот намек он поймет. Он понял. Завязки моего плаща развязались будто сами собой, и он скользнул на пол. Не прерывая поцелуя, я потянула господина Теодора за собой, на плащ. Наш хозяин почти самостоятельно избавился от наиболее мешающих деталей туалета, и набросился на меня с темпераментом вдовца с семилетним стажем, у которого в доме нет ни одной служанки... но как-то уж слишком быстро обессилел, потерял сознание и остался лежать недвижим. Я удовлетворенно улыбнулась и пошла посмотреть, над чем же засиживался наш глава городского совета по ночам.
Итак, в моем распоряжении оказался стол с гроссбухами и нечто вроде железного шкафа за спиной. А на поясе у хозяина ключ, как раз от него... Восхитительно. Подвинув поближе свечку и сняв с нее нагар, я углубилась в изучение должников господина фон Лифмарка, коих было немало - почти весь городской совет, за исключением священника. О, маг Зельде - 150 золотых долга! Это ж почти вдвое больше, чем за чудище дают! И прочие граждане города... С этим понятно, уважаемый господин тут у нас ростовщиком подрабатывает. Так, а здесь у нас торговые операции... Как я понимаю, сделки проводились с расчетом на то, что подойдет караван (а то и не один), и все товары будут проданы или обменяны на товары из каравана... Как ни крути, получается, что господин Теодор - я взглянула в его сторону, чтобы убедится, что он еще не пришел в себя - самая пострадавшая сторона! И сын пропал, уехав бить чудище, и торговли никакой, и долги не отдают... И ходят тут по ночам всякие... Либо же он пытается решить какие-то другие вопросы, не связанные с торговлей? А тогда можно предположить что угодно - и что сын не пропал, а где-то сейчас пребывает, действительно живой и здоровый, и папочка это прекрасно знает, и что таинственный маг - Зельде? - действует по его указке, в счет уплаты долга, и вообще у меня сложилось впечатление, что в этом городе и мухи должны летать исключительно по повелению уважаемого фон Лифмарка, а не то, что чудища по лесам на караваны нападать... Очень хотелось потереть глаза, не привыкшие к таким полуночным чтениям, но было нельзя, и я только сжала виски холодными пальцами. Ладно, пока возможно, посмотрим, что еще есть изучить. В шкафу мой взгляд упал на пачку старых писем, как оказалось, переписку с госпожой Хильдегардой фон Лифмарк. "Дорогая моя Хильда", "Теодор-Готлиб, уважаемый мой супруг"... Как трогательно, но это вряд ли может помочь разрешению текущей проблемы.
Я аккуратно вернула все бумажки ровно на те места, откуда взяла, заперла шкаф, снова повесила ключ на пояс хозяина. Пожалуй, неплохо бы теперь поговорить с господином Теодором... Правда, он все так же был без сознания. Я не слишком-то церемонясь вытащила из-под него свой плащ, тяжело вздохнув, привычным жестом накинула его на плечи, натянула на лицо капюшон и проскользнула в свою комнату за пузырьком с зельем, восстанавливающим жизненные силы. Потом так же тихо и осторожно почти успела вернулась назад, когда позади меня без скипа открылась дверь и по коридору пробежала девушка. Меня она не заметила, но... Офелия? Была у госпожи Эмилии? До невозможности интересно! Но сначала - господин Теодор.
Я села возле него, положила его голову себе на колени, придала лицу соответствующее - обеспокоенное и сочувствующее - выражение лица, и осторожно, чтобы не пролилось ни капли, влила ему в рот зелье. Через несколько секунд он открыл глаза.
- Господин Теодор!
Господин, кажется, еще не готов был воспринимать реальность. Он оглядывался, будто никак не мог вспомнить, где это он, и даже на меня смотрел как-то с подозрением.
- Господин Теодор? - я начала нервничать - неужели я что-то неправильно сделала? Может, он пролежал без сознания слишком долго? Может, я перестаралась, вытягивая из него силы?
- Это я, Вероника... Вам лучше? Вы можете встать? Я провожу вас в спальню, вам надо отдохнуть!
- Что произошло?
Уууф. Как камень свалился с моей души.
- Ах, господин Теодор, как вы меня напугали! Вы неожиданно потеряли сознание. Я уже собиралась бежать искать врача! Сейчас с вами все в порядке?
- Да, благодарю, вас... ничего не нужно...
Несмотря на попытки приободрится, он по-прежнему выглядел рассеяным и даже испуганным. Все охотничьи псы, как же плохо!
Господин Теодор встал, причем практически самостоятельно. Я тут же подхватила его под руку - вдруг еще вздумает обратно упасть! - и со всей доступной мне преданностью заглянула ему в глаза:
- Вам надо успокоится и прилечь, вы отдохнете, и все будет хорошо. Пойдемте, я вас провожу.
Я очень ненавязчиво потянула его к двери.
- Нет, спасибо, я сам!... Не оскорблю ли я вас подарком?
Подарок? Мне? Какая прелесть, мне еще никто не дарил подароков в таких обстоятельствах! Но я прикинула последствия и после тяжелейшего, но мысленного вздоха, твердо сказала:
- Для меня будет лучшим подарком знать, что с вами все в порядке! - и вновь потянула его к двери.
На сей раз он не то, что не сопротивлялся, а едва ли не тащил меня за собой. Тем же порядком мы пришли к нему в спальню.
- Здесь есть вино? Да, вижу, спасибо. Пара глотков вам не повредит, - я сначала сама сделала пару глотков, потом протянула ему заново наполненный кубок.
Фон Лифмарк в два глотка справился с вином - кстати, очень даже хорошим и не заслуживающим, чтобы его пили, как воду - и отдал мне опустевший кубок. "Меня теперь тут что, за прислугу считают?" - на миг вспыхнуло раздражение, но поддаваться ему было некогда. Наоборот, я постаралась проявить о хозяине самую трогательную заботу, поправив подушку у него под головой и подоткнув одеяло.
- Скажите, а почему ваш сын поехал биться с чудищем? Он был воином?
Кажется, он даже не удивился вопросу, и даже не удивился, почему я вообще его задаю.
- Да, он выбрал эту стезю... Я должным образом содержал Альбрехта, у него всегда были лучшие и доспехи, и оружие, и учителя... и он был удостоен чести быть принятым в рыцарский орден... Турниры... он там побеждал... - мой собеседник засыпал на глазах. А я вот слышала, что люди, бывает, разговаривают во сне и могут при этом выболтать любые тайны - вот бы интересно попробовать... Неслышно отступив за изголовье кровати, я подождала еще минут пять, потом тихо позвала его по имени.
- А? Кто здесь?! - тут же подскочил только что спавший глава совета.
Все охотничьи псы и две гончих на хвосте! Я тут же пригнулась. Он на этом не успокоился, а наоборот встал и попытался заглянуть за изголовье. Пришлось перебраться под кровать. Но и тут он не подумал лечь обратно, а уселся за стол в обнимку с вином и вздрагивал от малейшего шороха, пока, после еще пары-тройки кубков и получаса времени, не уснул прямо за столом. Я решила, что я уже тут сильно загостилась, и выскользнула из спальни.
Я неслась по коридору, подобная злобной тени - мне так и не удалось понять, кто же стоит за этим чудищем. И даже не кто им управляет - ну наверняка ж Зельде, только доказать это проблемно, а кто заказчик? Самому магу этот зверь ну никак не нужен. А, псы меня раздери, то ли с главным пострадавшим, то ли с главным подозреваемым по душам поговорить не получается. И завтра выступаем ни свет, ни заря - кстати, я и выспаться не успею. А... О! Офелия. Может, она еще не спит? Может, Вероника ей покажется лицом, не менее достойным доверия, чем Эмилия? У той и лица-то не видно! Я тщательно поправила прическу - мало ли что могло с ней случится после всех этих валяний под кроватями, нацепила на лицо выражение приветливой доброты и участия, и постучала в комнату дочери нашего хозяина.
Стучать пришлось дважды. Офелия то ли уже спала, то ли собиралась, но все же, услышав, что это я, пустила меня в комнату - всю в рюшечках, оборочках, мелких безделушках, так что главным определением напрашивалось "Миленько". На миленькой тумбочке, покрытой миленькой кружевной салфеточкой, лежал какой-то рыцарский роман.
- Извините за поздний визит, но я только что освободилась. Мне показалось, что за ужином вы хотели что-то сказать насчет вашего брата?
Девушка немедленно захлюпала носом и поднесла к и без того красным глазам кружевной платочек.
- Это все злые маги! Они похитили брата и держат его в плену!
- Вы их знаете?
- Они прячутся!
- А. Ну да. - Кажется, это было еще более безнадежно, чем папочка.
- Помогите, спасите его! Он жив, я это чувствую, и отец Филипп так сказал!
- Да, мы постараемся.
- Спасибо! - она бросилась мне на шею и начала орошать слезами мой плащ.
Я едва не зарычала от раздражения, но положила руку ей на плечо. С некоторой натяжкой можно было посчитать, что успокаивающе. Девушка и на самом деле через некоторое время успокоилась достаточно, чтобы отпустить меня, чем я и воспользовалась, поспешив раскланяться и пожелать спокойной ночи. Мысли мои путались. Я надеялась завтра высказать все свои мнения и сомнения Эмилии, и вместе поискать разгадку лесного чудища, чтобы мы не пошли в лес, как бараны на бойню. Я была уверена, что ответ где-то здесь, в городе...

*****************
Встав несколько позже, чем собиралась - вот чем оборачиваются ночные гостьи! - я первым делом поговорила с вернувшейся Леди. Она видела ночью чудище, и именно в том районе, который командир егерей указал, как наиболее вероятный. К городу оно в этот раз не подходило, жаль. Я освежила в памяти заклинания, которые могли сегодня понадобится, и пошла в церковь. Это же естественно - перед опасным делом исповедаться. По крайней мере, я надеялась, что таинственный маг так это и воспримет. Однако, когда я увидела отца Филиппа, я заговорила с ним совсем не об исповеди.
- Отец Филипп? Извините, что обращаюсь к вам со столь странной просьбой...
- Да, какой, дочь моя? Ты хочешь, чтобы я принял твою исповедь перед опасным делом? Или освятить оружие?
- Освятить оружие - это тоже хорошо, но чуть попозже. - Я понизила голос до едва слышного: - Нет, у меня разговор несколько другого плана, и мне хотелось бы быть уверенной, что нас никто не подслушает. В том числе магическим образом.
Священник удивился, но подвел меня к алтарю.
- Извините меня, святой отец, но я должна быть уверена... - я произнесла заклинание обнаружения магии. Слежки не было. Заодно оценила общую атмосферу храма - она была правильная, святая. Хоть одна хорошая новость. На случай, если кто-то банально заглянет в храм, я встала на колени, будто на исповеди.
- Итак, дочь моя? Что вы хотели мне рассказать?
- У меня есть сильные подозрения, что за появлением лесного чудища стоит местный маг, Алоиз Зельде.
- Это серьезное обвинение. Вы можете его доказать?
- Прямых доказательств у меня нет. Но, во-первых, как я поняла, он вообще единственный маг в округе, во-вторых, со вчерашнего вечера за мной следят. Думаю, вы не хуже меня знаете, что для этого надо сначала лично увидеть объект слежки. С господином Зельде мы вчера встречались.
Священник молчал. Было видно, что ему тяжело допустить мысль, что такую пакость сотворил человек, которого он худо-бедно знал несколько лет. Возможно, в наличие тайных злых магов или в самопроизвольное появление чудищ хотелось верить больше. Наконец он спросил:
- Что вы собираетесь предпринять?
- Я... я собираюсь взглянуть на чудище. Если его магическая природа будет подтверждена мной, то на основании этого мы сможем задать господину Зельде несколько неприятных вопросов. Если же сегодня на меня нападут, то это будет лишним доказательством его вины - он знает, куда и зачем мы идем, и попытается убрать лишних свидетелей. Тогда вы опять-таки сможете с пристрастием допросить его сами, или отдать в руки инквизиции.
- Хорошо...
- Да, думаю, я еще зайду сегодня с моими товарищами. Вы же обещали благословить оружие?
- Да. Хорошо, я буду или в храме, или где-то рядом.
Вернувшись в дом господина фон Лифмарка, я как раз успела к завтраку. Правда, сам хозяин в этот раз не почтил нас своим присутствием, передав через слуг, что приносит свои извенения, но в связи с необъяснимой слабостью он не спустится. Странно, а вчера выглядел таким крепким, напористым, казалось, что его никакая слабость точно не возьмет. Офелия низко наклоняла голову, пряча красные глаза, подозрительно похлюпывала носом и как-то странно посматривала на Веронику. Пару раз я поймала очень выразительный и настойчивый взгляд господина Шаваша. Чего это он? Все сегодня какие-то странные, одна Вероника сидела безмятежная, как всегда. Маг, мой подозреваемый номер один, тоже уже присутствовал. Поскольку он сидел рядом со мной, мне не составило труда наклониться к нему и тихо, будто под большим секретом, сообщить об обнаруженной мной слежке. Все равно, если это он следил, он знал, что она обнаружена. Однако же он выразил надлежащее удивление и озабоченность, и даже пообещал пойти поискать по городу мифических злых магов. Впрочем, не забыл он и свитки с заклинаниями, которые обещал принести мне вчера. Я просмотрела их, надеясь, что он подсунул свитки с ошибками, и сейчас я заполучу все необходимые доказательства. Ничего подобного, все было выполнено идеально. Барабан ему на голову и палочки в... Приходилось готовится к походу дальше. Вероника что-то спросила у Офелии, а та выбежала из зала, плача уже не скрываясь. Да что с ними такое?! Почему нормальный дом за ночь превратился филиал сумасшедшего?
Слава богу, не все вели себя так странно. С командиром егерей мы вполне спокойно договорились, что его люди будут часа через полтора ждать нас внизу, и мы наконец выступим в наш эпический поход по искоренению чудовищ.
- Госпожа Вероника, господин Шаваш, вам полтора часа на сборы. И без опозданий!
Я пошла к себе в комнату, но почти тут же пришел купеческий сынок, а следом за ним - и госпожа бардесса.
- У меня все собрано, только взять да идти, но мы до сих пор не знаем, кто же является заказчиком и исполнителем этого преступления. Потому что я уверен, что...
Я сделала ему знак замолчать, оглянулась сама и едва слышно попросила осмотреть комнату этих двоих - не подслушивают ли нас? Вроде бы характерного дрожания воздуха, словно над незримой свечой, заметно не было. Они также ничего не обнаружили, а Шаваш еще прошел по комнате, заглядывая за картины, занавески, гобелены, под кровать и где там он еще ожидал обнаружить посторонние уши или глаза.
- Похоже, нет. А что?
Я вкратце рассказала о вчерашнем явлении Офелии и том, что за мной - именно за мной, не за девушкой! - действительно следили.
- Нда. Я же со своей стороны могу добавить, что ко мне вчера вечером, когда я оставил вас, госпожа Эмилия, на стене, а сам возвращался сюда, на улице подошел какой-то человек и предупредил, что все в этом городе делается с ведома, а то и по прямому указанию нашего милейшего хозяина, господина фон Лифмарка. Я склонен согласиться с этим утверждением. Почти весь городской совет, за исключением священника, у него в должниках. И маг тоже должен - 150 золотых.
Я невольно присвистнула.
- У него же ни семьи, ни детей, зачем и куда ему такие деньги?! - едва ли не над головой господина Шаваша появилось знакомое дрожание. - А, бей в барабаны, труби в трубы! Мы убьем это чудище! Выступаем немедленно! Мы, боевые маги, всегда действуем решительно! Всех магов убить, одну меня оставить!
Лица моих гостей отразили крайнее изумление, но они быстро сообразили осмотреться внимательно еще раз, и тоже увидели начавшуюся слежку.
- Да, госпожа Вероника, вы скопировали карту? Можно взглянуть?
Бардесса изящным движением протянула листок. На мою радость, цветочков на карте не оказалось, что уже не могло не вызвать некоего уважения, сама карта была почти неотличима от оригинала. Отлично.
- Отлично. Великолепно. Да, я тут хотела в храм сходить, оружие благословить. Я зайду за вами, как соберусь. Бей в барабаны!
И я запела. Нашу походную. Громко. Музыкально одаренная бардесса резко переменилась в лице и поспешила удалиться первой, купец, пытаясь сохранить чувство собственного достоинства и не бежать, кивнул на приглашение сходить в храм и быстро вышел следом за Вероникой. Таинственный маг продержался минуты две. У него что, совсем слуха нет?! Я пошла за молодым человеком.
- Пока не подслушивают, - ответила я на его читающийся на лице вопрос. - Предлагаю сначала вычислить если не заказчика, то исполнителя. Зельде?
- Возможно. Но у нас нет доказательств.
- Если я увижу зверя, они, скорее всего, появятся.
- Тогда сегодня только разведка?
- Да.
- Госпожа Вероника, вы идете с нами в храм?
Бардесса, успевшая сменить красивое платье на мужской костюм, присоединилась к нам.
Священника в храме не было, так что пришлось посылать за ним маленькую девчонку, крутящуюся поблизости, кажется, его внучку. Пока его ждали, я еще раз проверила, не следят ли за нами.
- Здравствуйте, дети мои, здравствуйте еще раз, госпожа Эмилия. Пришли освятить оружие? Кладите на алтарь.
Все выложили свои запасы - у Вероники обнаружился кинжал, я положила кинжал и арбалет, а господин купец пристроил свой куцый мечик, кинжал и тросточку. Благословив весь этот арсенал, отец Филипп повернулся ко мне:
- Так что вы решили? Можете говорить спокойно.
- Мы пойдем посмотрим на чудище, как я и говорила вам с утра.
- Да, в связи со вновь открывшимися обстоятельствами... Госпожа Вероника, возможно, вам нет смысла идти с нами в лес, вы сможете принести гораздо больше пользы здесь. Вы как бард сможете поговорить с людьми, собрать информацию, возможно, найдете необходимые доказательства вины Алоиза Зельде. Госпожа Эмилия, вы как смотрите?
- Ну... наверное да, господин Шаваш, так будет лучше...
Время поджимало, и мы снова вернулись в дом. Как раз вовремя - внизу уже ждали два бравых молодца и один средних лет мужчина с собачкой. Командир егерей представил их, как наших проводников и команду сопровождения.
- Отлично, мы через пять минут, - бросила я на бегу.
Оставалось последнее.
- Госпожа Вероника, раз вы остаетесь тут, то я доверяю вам самое ценное, что у меня есть - Леди. Присмотрите за ней.
Разбуженная среди дня сова щурила глаза и недовольно ухала.
- А я могу дать вам Мартина. Если что-нибудь понадобится, пришлите его с запиской.
- Давайте я присмотрю за вашим Мартином, - любезно предложил Шаваш. Хотя что-то в его интонации мне показалось странным...
Бардессе, видимо, ничего не показалось, поэтому она отдала клетку с голубем молодому человеку. Пожелав друг другу успеха, мы разошлись.
До самого леса наш отряд из пяти человек и одной собачки шел спокойно, а потом снова появилось ощущение устремленного в спину взгляда. Я оглянулась на купца и традиционно заорала "Вперед! На чудище! Бей в барабаны, труби в трубы!" и запела официальный марш нашего легиона. Шаваш все понял правильно, хоть и морщился, но замечаний не делал, а вот главный следопыт, тот самый дядечка с собачкой, господин Борн, не выдержал даже быстрее, чем подслушивающий маг в прошлый раз.
- Госпожа магичка, вы бы так не шумели!
Я не могла не признать справедливость его требования, однако для поддержания образа возмутилась:
- Я не магичка! Я отставной маг второго государева легиона имени государя Андрия Великого Устроителя!
Господин Борн несколько смутился, но все же повторил:
- Нехорошо в лесу шуметь-то, госпожа отставной маг.
Ну, поскольку следить за нами не переставали, то я перестала терзать уши посторонних и свои голосовые связки.
Через некоторое время пес, бежавший где-то впереди, вернулся и встал в предостерегающую стойку. Борн тут же скомандовал остановится.
- Засада впереди, похоже... Что делать будем?
Все выжидающе посмотрели на боевого мага.
- Ну... пойдем потихоньку. Как можно тише, и будем готовы!
Еще через несколько десятков шагов, возле небольшой поляны и зарослей орешника, всех насторожил внезапно смолкший лес.
- Я могу влезть на дерево, посмотреть, что впереди, - вполголоса предложил Шаваш.
- Давайте. Остальные - рассредоточится.
Купец ловко забрался вверх по стволу, прямо не купец, а обезьяна.
- Ничего не видно, - сообщил он оттуда и спустился оттуда. Еще с пару минут мы не двигались с места, решая, что делать, и не пойти ли в обход, и тут за деревьями замелькали люди.
- Разбойники! - крикнул господин Борн и дал стрекача в лес.
Забравшись на дерево почти так же быстро, как Шаваш, который куда-то пропал, я пыталась понять, кто в этой шайке-лейке главарь. Ага, наверное, тот, что прячется за кустами. Как только он высовывался хоть чуточку, я обстреливала его магическими стрелами. Убить не убила, но высовываться он перестал быстро... Я оглядела поле боя. Откуда-то выбежал господин Борн и атаковал одного из разбойников, два молодца - Алан и Дилан - методично рубились с еще двумя, нашелся Шаваш... и возле него два бандита, которые готовы были атаковать его с двух сторон. Вдруг Шаваш покачнулся... нет, это упала пустая одежда, а из-под нее метнулась в лес лиса! Один из разбойников махнул мечом с рассчетом на человека, и не попал, а второй успел пустить вслед стрелу. Кажется, она зацепила рыжую... Шаваш - оборотень?!
Бой, проходивший тихо, как нереальный, закончился. Кто-то из разбойников остался на этой поляне навсегда, кто-то ушел. Среди наших были раненые. Я помогла забинтовать мелкие царапины, и дала лекарство тем, у кого были раны посерьезнее. Через несколько минут песик зашелся в лае - в лесу показалась лиса. Она прихрамывала на одну лапу, и бок был в крови. Она несколько вяло огрызнулась на собаку, но постаралась держаться от него подальше, за чьими-нибудь ногами. Не умею я распознавать лис по лицу, то есть по морде, но это явно была не простая лиса. Но на всякий случай надо было проверить. Я показала предполагаемому господину Шавашу пузырек с лечебным зельем
- Господин Шаваш? Подлечится хотите?
Лиса кивнула, подошла ко мне и открыла пасть. Я влила лекарство. Разумеется, раны затянулись, и только мокрая побуревшая шерсть говорила о бывшем ранении.
- Тихо, тихо, Бобик, - потрепал господин Борн свою собачку по загривку. - Нельзя. Э, да ваша лиса - девочка!
Я опешила, не зная что сказать. День чудесных открытий просто. Лиса посмотрела на господина Борна не менее зло, чем на его собачку. Поняв, что превращаться обратно в человека господин или госпожа Шаваш не хотят, я собрала его вещи, мешок взяла себе, а одежду и оружие распределила среди наших егерей. Лиса уверенно побежала вперед и замахала хвостом, чтобы шли за ней. Направление несколько отличалось от того, которым мы шли раньше.
- К чудовищу?
Лиса вернулась, помахала хвостом как сигнальным флагом, и вновь отбежала вперед. Да еще и тяфкнула. Это явно был знак. Мы последовали за мелькающим впереди рыжим указателем.
Долго идти не пришлось. Минут через десять хвост застыл, напряженно указывая вперед, на малинник. Сильно примятый малинник. Огромная туша метров в пять-шесть в длину вольготно расположилась на пятачке, который посчитала пустым, а эти былинки даже не были ею замечены. Потому что шерсть, и чешуя, а вон они и рога... И светилось аурой трансмутации. Я же говорила, я же подозревала! Я повернулась к сопровождающим нас егерям:
- Я узнала все, что хотела. Мы можем уходить.
И тут чудище встало на лапы, шумно потянуло носом и поперло прямо на нас.
- Бежим! - скомандовал Борн и припустил первым.
Алан и Дилан помчались следом, лиса как бы не впереди всех, а я еще успела окружить морду чудища сферой темноты, выпустить в него весь свой запас магических стрел, от которых он даже не почесался, и звуковые сферы, немного его притормозившие. Он заревел, видимо, перестав слышать нас и ориентироваться, куда бежать, но все равно в скором времени очухался и снова помчался за нами. Кусты и тонкие деревья вообще не представляли для него преграды, натыкаясь на толстые стволы, он на несколько секунд останавливался и как-то обходил их. У него что, в черепе одни кости и ни капли мозга, чтобы случилось сотрясение?! Мы так и будем мчаться до города? Нет, не будем - мы переломаем себе ноги раньше. Вот Алан споткнулся, Борн остался рядом с ним, Дилан, специально затрещав кустами, рванул в сторону, отводя от них чудище, я успела пробежать еще с пару минут, и тут на меня пала тьма...

************
Когда рядом со мной образовалась такая же черная сфера, как и сзади, я чуть не рванул куда-то в сторону не глядя, но вовремя опомнился. К тому же заметил висящую в воздухе фигуру - Зельде, конечно. Псы охотничьи, надо все же было брать его прямо в городе. И выбивать признание. Добровольное... А то лежишь тут под кустом ракитовым и ждешь, пока в тебя из двух волшебных палочек неизвестно чем пальнут... Маг, кстати, меня то ли не заметил вообще, то ли не принял во внимание, и улетел куда-то назад. Ррррр... Там два наших егеря, а где-то у них мои вещи. Я вспомнил об одном пузырьке с интересным содержимым и со всех лап понесся к ним. У них моего мешка не было, только оружие. А у меня не было арбалета. Ведь не будет же маг так глуп, чтобы подойти ко мне вплотную?! Я снова помчался, но обратно ко второй черной сфере, неподвижно маячившей за деревьями. Да, маг! Притормозив и обернувшись, я показал хвостом в небо.
- Что? - переспросил Борн, а его собака вновь начала на меня лаять. Я скоро придушу ее!
Я мотнул головой и еще раз показал хвостом вверх.
- Не понимаю!
Тяфкнув с досады и взметя тучу листьев, я бросился к нашему магу. Вдалеке носилась туда-сюда вторая сфера. И как раз в этот момент раздался крик человека. Оттуда. Дилан слишком увлекся уведением чудища от нас, но не смог оторваться от него сам... Крики и выстрелы раздались и с другой стороны, там, где оставались Алан и Борн. Маг таки нашел их...
Черная сфера хаотично поболталась между деревьями, после чего стала подниматься вверх строго вдоль одного из них. Через несколько секунд из нее вылетел совершенно ошалевший голубь, сделал круг над нами и повернул в сторону города. Я вошел в самый краешек сферы, только чтобы меня не было видно, и превратился обратно в человека.
- Госпожа Эмилия?
Молчание.
- Это я, Шаваш.
- А где маг?
- Летает... Но могу обрадовать, вы у него на десерт. Сейчас он разбирается с егерями. У вас есть какие-нибудь заклинание или свиток, достаточно боевое, чтобы его остановить?
- Нет! - в ее голосе было раздражение. - Этот... дал мне три свитка, и все в данный момент бесполезные! И я даже переучиться не могу! Торчу в это черной... Видно... издалека видно! Вот если бы сесть на зверя - в его черной сфере мою бы было не найти...
- Что за свитки?
- Левитация, магический конь и... О, вы могли бы прочитать свиток? Тогда мы вернулись бы в город на магической лошади!
- Если вы сядете на лошать, то будь она хоть трижды магическая, из-за вашей сферы она ничего не увидит. Но если дадите мне достаточно длинную веревку, то я смогу тащить вас за собой. Вы же сейчас парите?
Секундная пауза, шуршание.
- Я кинула веревку. Сможете найти?
Я превратился в лису, нашел свисающий с дерева конец веревки - да еще бы не найти, табачищем провонял! - и потянул боевого мага, как воздушный шарик на нитке. Она хотела к городу? Никакого города, пока не разберемся с магами и чудовищами! К тому же - а смысл бежать к городу, нас очень издалека видно, и магу нас догнать - пара пустяков... Пару раз я пробегал почти перед носом чудовища, который, оставшись без жертвы-поводыря, растерянно топтался на месте, потом подбежал к очередному дереву - ох и ругалась боевой маг, когда ее ветками хлестало! - убедилась, что "воздушный шарик" зацепился за что-то и больше не воспарит, бросил веревку, превратился в человека и пошумел возле этого дерева. Чудовище немедленно двинулось в нужную сторону. Я превратился в лису и отбежал подальше - слава богу, лисы зверя не интересовали.
Госпожа Эмилия, видимо, по сопению снизу догадалась, что первая черная сфера вместе с носителем стоит под ней, и я увидел, как ее темнота поползла вниз, перемешиваясь со звериной. Видимо, в момент касания зверь взбрыкнул, но она усидела на нем. И тут они понеслись. Это чудище категорически не умело выбирать дороги, поэтому мне только оставалось сочувствовать магичке. Наконец зверь выдохся, устал, остановился... и страшно завонял. Я отбежал подальше, с недоумением наблюдая за тем, что там происходит, но все было по-прежнему - зад зверя и черная сфера.
Неожиданно появились Алан и Борн. Раненые, но живые. Я удивился.
- А мы таки убили мага-то. Там он, где мы были, - сообщили они то ли лисе, то ли заднице зверя.
Я побежал посмотреть. След был четкий, не собьешься. Маг Зельде был мертвый. Не ошибешься. Они истыкали его из арбалетов. Страшное оружие.
Я превратился опять в человека. Моя одежда лежала тут же, так что снова перед глазами егерей появился уже господин Шаваш, а не лиса. Впрочем, Борн не обратил на меня внимания - он сидел под все еще воняющем (даже мой человеческий нос это чувствовал!) зверем и методично вспарывал ему брюхо. Я пытался что-то вспомнить, что я хотел сказать об этом звере, но так и не смог...
- Госпожа Эмилия?
- Господин Шаваш? Или все же госпожа?
Я скрипнул зубами.
- Я бы предпочел все же обращение господин.
- Как скажете.
Неловкая пауза затянулась.
- Я хотел спросить, как вам удалось его остановить?
- Остановился он сам, а там уже дело техники - гультач, по стреле в глазницы... Он же даже от этого не умер?
- Нет. Что это за существо может быть?
- Трансмутация, как я и предполагала. Да, я выпустила голубя бардессы и связалась со своей совой - возможно, из города к нам придут.
- Главное, чтобы это не оказался сообщник мага. Мы так и не поняли, кто заказчик.
- Демоны меня раздери на сотню маленьких демонят! А я сижу тут и ничего не могу поделать! Посмотрите, со зверя сфера пропала?
- Пока нет... Сам зверь пропал.

***
Окончание в комментариях

---

Вероника [игровое, автобиографическое, квента]

[Сандакан]

Вероника подъехала к трактиру, спешилась и легким, но решительным шагом направилась к входу. Уже стемнело и за забором лаял пес, исправно несший свою привычную, собачью службу. Девушка уверенно постучала и в ответ услышала буднично-усталый голос, вопрошающий: "Кто там и что нужно?" В ответ Она произнесла: "Путник, пустите меня переночевать".
В плохо освещенном, не очень большом помещении трактира, кроме слуги хозяина заведения, который собственно и принимал сейчас всех приезжих, было еще двое гостей. Они внимательно посмотрели на вновь прибывшую: стройную и изящную девушку, которой на вид было не более двадцати двух лет, и ответили на ее приветствие.
Присев на скамью у стола, предложенную слугой трактира, Вероника чуть распахнула полы своего темно-серого плаща с капюшоном, и сняла с себя дорожную сумку на перевязи из плотного гобелена цвета такого же, как и плащ, но с красивым орнаментом из золотых нитей - удобную и приспособленную для дальнего путешествия. Из под плаща виднелось дорожное платье синего цвета из ткани, вероятно тоже, отменного качества. На плечи ее ниспадали длинные русые волосы, а на фоне слишком светлой кожи лица, глаза казались необычайно выразительными, с каким-то редким, фиалковым оттенком.
Слуга трактирщика, подойдя к Путешественнице, поинтересовался, что она предпочитает на ужин, хотя заранее оговорился, что трактир не богат разносолами и ничего, кроме простой пищи, предложить он не сможет. Девушка согласилась с предложенным меню и попросила, чтобы ей принесли вина.
Сделав глоток вина, Вероника стала согреваться и непроизвольно мысли ее устремились в далекие воспоминания о прошлом - ее детстве, ранней юности.
До 18-ти лет Вероника воспитывалась в богатом и престижном приюте-пансионе для девочек у Мадам Алисии фон Шворцстик - всеми уважаемой, знатной Мадам (чей покойный муж граф фон Шворцстик служил при Императорском дворе), дающей превосходное (практически придворное) воспитание девочкам-сиротам. Выпускницы приюта-пансиона всегда были на хорошем счету, с безупречной репутацией и как правило, любой вельможа счел бы за честь составить брак с выпускницей Мадам Алисии... Ибо Сам, Его Величество поддерживал материально Мадам Алисию и к ней благоволил.
Веронику, месяц от роду - подкинули к Мадам Алисии с запиской:
"Этот ребенок должен ни в чем не нуждаться и Вы, Мадам, обязаны дать Ей превосходное воспитание и всему научить. Вы, Мадам, будете получать ежемесячное пособие на воспитание девочки, вполне достаточное на то, чтобы у Вероники (так зовут малышку) не было бы ни в чем затруднений. И последнее, не пытайтесь узнать тайну рождения ребенка, ибо это понесет необратимые последствия для Вас.
С уважением к Вам, Мадам".
С самого начала Мадам Алисию нЕсколько возмущало и коробило присутствие ребенка неизвестного происхождения в ее пансионе. Но угроза и щедрые ежемесячные дотации усмиряли ее недовольство. Однако лишь недовольство. Мадам Алисия всегда была холодна и даже груба с Вероникой. А воспитанница словно не замечала ее неприязни, и напротив - всегда была приветлива, прилежна, весела, с удовольствием училась рисованию, танцам, игре на инструментах, зачитывалась поэтическими эпосами и интересовалась философскими трактатами, порой тайком, самостоятельно пыталась изучать магию (этому у Мадам не обучали, но в библиотеке кое-что было).
К 18-ти годам Вероника умела прекрасно, просто восхительно танцевать (ее репертуар большой: от необъяснимых природно-ритуальных танцев до придворно-церемонных выступлений), играть на свирели и флейте, говорить на нескольких заморских языках, забавно рассказывать сказки и даже показывать фокусы. Некоторым нравилось, как поет Вероника, но делала она это редко - из-за тихого, слабого голоса, но очень проникновенно.
В приюте Вероника не была особо дружна с воспитанницами - Мадам Алисия отчаянно делала ударение на непослушании Вероники и ее дерзком, независимом характере. Правда следует сказать, что Вероника была очень дружна с одной из девушек... но та умерла достигнув 16-ти лет по причине неясной и неизвестной до сих пор (злые языки поговаривали, что девушку отравили каким-то особенным ядом). Историю эту быстро замяли вследствие ее неприглядности и возможности скандальной репутации заведения - что было крайне не выгодно Мадам.
И так прожила Вероника в приюте до того самого момента, пока не прекратила поступать помощь от Инкогнито. Такое положение дел не устраивало Мадам и она с радостью сочла себя свободной от всяких обязательств и в буквальном смысле слова выбросила девушку на улицу, обеспечив лишь дорожным платьем, запасом еды на 2 дня и некоторым (совершенно ничтожным для жизни) количеством денег. В придачу она не поскупилась отдать флейту Вероники и ее любимого белого голубя Мартина.
Практически сразу Вероника уехала из города, и вынуждена была странствовать и зарабатывать себе на хлеб выступлениями: танцами, музыкой, сказками. И несмотря на ее не очень благополучное, нестабильное положение путешественника она не испытывала особых тягот. Ей как-то всегда везло до сих пор - люди с удовольствием смотрели на ее танцевальные постановки, иногда слушали игру на флейте (а бывало - она показывала даже фокусы) и как-то не скупились отдавать монеты красивой "танцующей волшебнице"(как некоторые ее звали). У нее всегда было достаточно денег на еду, новое платье и дорогу. В принципе, присодиниться к какой-нибудь труппе, девушка могла - ее постоянно приглашали. Но это бы ограничивало ее свободу передвижения и заставляло бы мириться с "уставами" переезжих театров, с некоторыми "положениями" которых она часто не была согласна. Вероника чувствовала, что, как бы парадоксально это ни звучало, но пока ей удобнее путешествовать одной.
"Танцующая Волшебница" не просто выступала, а по настоящему жила в своих постановках! Не представляла себе существования без своего творчества. И в перспективе ей бы очень хотелось открыть свою собственную Школу, где можно было бы обучать не только танцам, но и давать обще-эстетическое и даже немного литературное образование. Но для этого понадобятся деньги. И Вероника идет в Вальдорф, надеясь, все же, получить опредленную сумму денег (чтоб открыть Школу), и из-за собственными впечатлениями: что за Чудовище-Зверь такой в лесах Вальдорфа? И кто знает, возможно в последствии она напишет приключенческий рассказ или поставит балет на тему этого опасного Путешествия.
"А любовь? Ведь говорят, что ни с чем не сравнимо..." - молнией мелькнуло в мыслях у Волшебницы. "И почему я не смогла ответить чувством Артуру тогда?" - снова возвращаясь мыслями к любви. Вероника безмолвно прошептала: "Не смогла". Конечно, у нее была возможность оказаться в благополучном, престижном браке с Артуром, молодым вельможей, сильно влюбленным в Веронику, который довольно долго помогал ей бескорыстно (не считая, конечно, планов на ее согласие выйти за него замуж) - но девушка не хотела брака по расчету. Она ценила, но не могла ответить взаимностью благородному дворянину. "Так что ж, ведь это невозможно так" - с горькой грустью промелькнуло.
"Но все же хочется семью - маму и отца, сестру иль брата, чтоб были близкие, родные люди, кто я все же?" - отчаянные, тревожные мысли неотступно бились в голове. В одном из своих путешествий по провансу, Вероника гостила в одном из домов, хозяйкой которого оказалась очень добрая и милая пожилая женщина. Девушка прожила у нее около месяца и поняла, что женщина эта относится к ней, как к своей дочери. Женщину звали Каролина. Она была одинока и видимо, очень искренне привязалась к Веронике. Та отвечала ей той же симпатией - доверяла и рассказывала все о своей жизни. Там же, у Каролины, Вероника оставила свои основные зарисовки и те рассказы, что писала в путешествиях. Доверила она ей и свои доходы, небольшие правда, но часть тех, на которые в перспективе мечтала открыть Школу.
"Я служу своей Музе - Искусству! И счастлива этим." - волна воодушевленной и трепетной мысли накрыла Веронику.
Она улыбнулась, оглянулась кругом еще раз и обратилась ко всем присутствующим в трактире: "Как похолодало этой осенью.. И так рано темнеет. Давайте знакомиться, меня зовут Вероника, а вас?"

---

Кусочек рассказа,

[*Несс]

Автор приносит извинения за стиль размышлений персонажа...

(Лиска, из ненаписанного. Знакомство.)

Не знаю, что там говорят про «сладкий воздух свободы». Ничего такого – только, знаете, всепоглощающее желание голову вымыть. И самой вымыться. Кажется, я подцепила блох – это в придачу к бесценному жизненному опыту. Да уж, в тюрьму возвращаться не планирую, ни за какие коврижки!

Ничего нового про экспедицию от господина мэра не узнала. Впрочем, не страшно, разберемся на месте. Вот что меня действительно ужаснуло – так это собравшаяся в путь компания…

Во-первых, наш главарь, тьфу, то есть, глава партии. Более неприятного типа я в жизни не видела (Безносый Вилли не в счет!). Первым делом он зацапал себе все выданные нам шмотки – и деньги бы тоже зацапал, если б ему умные люди не сказали, что так, вообще-то, не делают. А потом этот сморчок, крыса канцелярская, вздумал мне экзамен устраивать. Я, - говорит, - Не мог ни в одной библиотеке значения этой руны найти – не посмотрите, ли, дескать, уважаемая? Смотрю, натурально, - этот хмырь мне под нос Руну Начал тычет (в глазах у меня, правда, на тот момент двоилось чуть-чуть – но первую букву драконика я и в дупель пьяная узнаю!). Совсем не смешно. Мертвая магия не подходящий предмет для шуток. Боюсь, с ним у меня могут возникнуть… сложности.

Следующая – девица. К тому же, как ее представили, племянница мэра. Чем он, простите, думал, когда ее в это дело втравливал!? Она же священница. Им же, в их монастырях чертовых, мозги с детства так промывают, что мама не горюй. Хрен разберет, что у нее в башке творится, хоть на вид и кажется тихоня тихоней… К тому же, сомневаюсь, что за всю жизнь она видела что-нибудь, кроме своей кельи и монастырского двора, и пускала в ход оружие, отличное от столового ножа.

Ноткё - тот, похоже, более-менее вменяем. По крайней мере, ладить с ним можно. Хотя, знаете, когда кто-то из себя так старательно простого рубаку-парня разыгрывает это тоже того… подозрительно. А может, он и вправду такой, кто его знает?

Со мной все примерно ясно.

Неясно только, как далеко мы таким составом уедем…



Ладно, заканчиваю пока – дела, понимаете ли, дела!

---

Леди Элисия Летта. На правах потока сознания

[*Несс]

…Год назад не было Весеннего Совета, был Весенний Бал.

Мама захотела забрать меня из Академии, но отец беспокоился: когда же к экзаменам готовиться? А наставник сказал, что, если меня не отправить потанцевать, точно сессию завалю, ибо должной концентрации ни за что не достигну…

Меня на три дня отпустили домой.

И папа тоже приехал.



Тогда, помнится, самой большой проблемой был Мелеас – вел он себя просто несносно. Зато мама похвалила мое синее платье. И представила, кажется, доброй половине двора. И Аларик был дома, загоревший, очень взрослый – в первый момент даже не узнала его. Люди иногда так быстро меняются!



Да, а погода? Какая в прошлом году весна была славная! Солнечная и ясная, и яблони тогда уже зацвели. Точно, весь подоконник спальни был в лепестках…

А в лесу за городом птицы пели, как сумасшедшие.



Брат тогда много рассказывал про юг, говорил что-то про Веанор. Отец хмурился, тер переносицу, поправлял очки, аналогии подбирал. Исторические. Мама смеялась – и их успокаивала.



Бал был великолепен. Да, это там я танцевала алиманду Роз с Его Высочеством младшим принцем – сразу после гранд-марша. И дальше, конечно, все до самого утра веселились…

Гроздья свечей, не сгорая, пылали оранжевым и желтым, но, казалось, наряды и драгоценности гостей сверкают еще ярче. Во дворце было светлее, чем днем. Пахло дождевой свежестью и жасмином, из фонтанов било вино, и, когда музыканты уходили на отдых, инструменты продолжали играть сами собой.

Кажется, все тогда были уверены, что подобные чудеса – прямое назначение магии.



Мне этот бал иногда до сих пор по ночам снится. Только в фонтанах – кровь, вместо музыкантов – повешенные, а я потерялась, ищу отца, бегаю среди гостей и гадаю: кто из них жив, а кто нет.

Не хочу вспоминать об этом.



Что же еще?..



Сумерки перетекают в ночь, лишь тонкое кружево облаков на западе переливается оттенками пурпура. Ну да, снова смотрю на запад.

Так жаль, что за облаками не видно звезд – в горах они такие красивые!



…Чуть не подвесила на охрану ослепляющее заклятие. Наставник сказал бы, что… Нет, не буду думать, что бы он мне сказал.



Эленгер молчит третий день. Мирта, кажется, в третий раз за последний час обходит лагерь. Адия сидит неподвижно, смотрит в одну точку. Я боюсь за нее. И за достопочтенного Керела тоже. За всех нас боюсь.



Не знала, что от страха можно устать.



Неважно.

---

Вводная Сетры Даны.

[Видана]

Дана - девушка из дворянской семьи, ее отец государственный служащий в неком городе, мать умерла родами. У отца практически не было времени заниматься дочерью, да и далек он был от семейного очага и желания самому воспитывать дочь. Вот был бы сын…

Но он понимал, что даже лучшие няньки не смогут дать ей того воспитания и душевного тепла, как мать. Он не придумал ничего лучше, как отдать дочь на обучение в монастырь. И воспитание, и подходящая для женщины деятельность, как он думал.

Сам он после женился во второй раз и у него родился столь желанный сын.

Итак, в клирическую школу Дана попала не то, чтобы против своей воли, но и без особого рвения. Училась она прилежно, но твердая вера в Единого к ней так и не пришла. Молитвы казались пустым набором слов, ритуалы бессмысленными… Только ряд дисциплин: травничество, целительство, история, казались ей действительно интересными и живыми.

В окружении «сокурсников» Дана чувствовала себя чужой. Казалось, она одна не верила так истово и слепо. Учитель чувствовал это и вел с ней долгие беседы о сложности Пути Веры и необходимости идти и не сдаваться. Дана слушала, кивала, но как она ни старалась вера не приходила. Как можно верить в то, что невозможно увидеть или хотя бы почувствовать?

Обучение близилось к концу. (Обязательно лунной летней ночью) Дана пришла в свой любимый уединенный уголок сада.

«Доброй ночи», - услышала она голос за спиной, - «Не оборачивайся.»

«Кто Вы?», - Дана не чувствовала опасности, по этому не стала оборачиваться, но присутствие человека в это время в этой части сада удивило ее. К тому же она не узнавала голоса.

«Не важно, кто я. Можешь звать меня Шелестом. Я могу задать тебе вопрос?»

«Задавайте», - Дана села на скамейку, спиной к Шелесту.

«Ты и правда не чувствуешь божественной силы?», - Дана вздрогнула. Об этом она говорила только с Учителем… Кто и как мог узнать об этом?

«Как Вы… Почему вы так считаете? Я уже 13 лет учусь в клирической Академии, разве я училась бы тут, если бы не верила…»

«Может ты просто не хочешь возвращаются домой? Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. Ты можешь доверится мне, хотя и звучит это слишком не убедительно.»

Дана резко обернулась, но увидела лишь шевелящиеся ветки и услышала тихий шелест листьев. Незнакомец ушел и дана поспешила в комнату. Но этот разговор не выходил у нее из головы. Она несколько дней не приходила в сад и много думала над вопросом Шелеста.

«Действительно, зря я тут учусь. Я не чувствую божественной силы, я не верю… Возможно, не всем дана божественная искра, не все могут почувствовать сразу… Да, слово в слово слова Учителя. А может, Бога и вовсе нет? Да, плохой я богослужитель…»

Ночью она встала и пошла в сад. Подойдя к скамье она заметила книгу и записку.

«Мне не важно, скажешь ты «да» или «нет». Я знаю ответ. Возьми эту книгу, возможно, она поможет тебе ответить на вопросы и найти дорогу. И постарайся сохранить ее. Ш.»

Дана взяла в руки книгу. Она была небольшая, старая и немного опаленная по краям. Это была запрещенная уже много лет книга магии. Церковь считала, что все они уничтожены, но они были не правы.

Не понятно, сколько она здесь пролежала, и почему днем ее никто не заметил.

Девушка отнесла ее в комнату и до утра листала старые, пожелтевшие страницы. Теперь у нее была надежда. Возможно она права, и есть другая сила…

Окончив Академию Дана не спешила возвращаться в родной город. Она поехала пожить у родственников.

---

Реформа

[Аазгард]

Удалила из членов сообщества и читателей всех тех, кто никак не проявил себя и, наверняка, давно сообщество не читает (или судьба его глубоко безразлична). Само сообщество осаётся. В него по-прежнему можно писать.

Если вдруг кто-либо захочет вступить в сообщестово, прошу прислать заявку и вступительный взнос в виде художественно поста на у-мыло на адрес *kaya*.

Благодарю за понимание.

---

Живо ли сообщество?

[O'Keyt]

Уважаемые участники и читатели Вереницы образов, пожалуйста, в обязательном порядке ответьте на вопрос о нужности сообщества и о том, что здесь следует писать. Кроме простого голосования, хотелось бы получить от каждого из вас личный комментарий.

Особенно меня интересует мнение людей, вступивших в сообщество, но так и не написавших ни единого поста. Умоляю вас откликнуться и хоть как-то проявить себя.

Вопрос о том, что именно писать в сообщество, считаю второстепенным. Поэтому начну с другого.



Заранее благодарна за ответы, Кейт



Итак.

Вопрос: Живо ли сообщество? Интересно ли оно мне?

1. Да, я регулярно пишу в него и собираюсь делать это в дальнейшем (Ха! 0 %)		1	(10%)
2. Здесь есть мои посты и, вероятнее всего, я буду писать сюда в дальнейшем		2	(20%)
3. Я не пишу художественных квент, но мне хотелось бы читать их		2	(20%)
4. Здесь нет моих постов, но я обязательно собираюсь написть в скором времени		1	(10%)
5. Данный вопрос мне безразличен		3	(30%)
6. Тема сообщества мне не интересна, и вообще оно уже заглохло		1	(10%)
7. Ни один из пунктов не подходит (тем более в комменты)		0	(0%)
Всего:		10

---

По прошлой сессии

[tsurugu1]

Народ, кому как прошлая сессия?

Кто может что напишет

---

К модулю по Кадакару

[tsurugu1]

Какая сцена из прошлой сессии произвела на вас наибольшее впечатление





Если у вас свой вариант ответа - пишите в комментах

Вопрос:

1. Равновесник и его лошадь вместе объедающие галлюциногенные ягоды с куста		2	(33.33%)
2. Мышкующая лошадь равновесника		0	(0%)
3. Интересующийся девушками разумный кристалл		2	(33.33%)
4. Чудо – ботинки эрганы которые она коньяком поила и чьи шнурки макала в коньяк.		0	(0%)
5. Ларг который объясняет детенышу снежного кота, где на человеческом теле находятся уязвимые и болевые точки используя в качестве пособия двух свежеосвежеваных зайцев.		2	(33.33%)
Всего:		6 Всего проголосовало: 5

---

Итог

[Леди Гвендолейн]

Я села на ближайший стул для посетителей. Не слишком-то удобное сидение, невольно хочется начать крутиться, устраиваясь поудобнее, либо же сидеть, борясь с чувством дискомфорта. Интересно, зачем ему это? Он тут что, с закоренелыми грешниками беседует, или из местных богатеев деньги "на храм" вымогает? Ну да, тут захочешь согласиться с чем угодно, только чтобы встать и откланяться. Значит, и со мной он собирается беседовать не о нашем прошлом приключении... Хотя, с другой стороны, фрукты и вино... Гораздо лучшее, чем заказывалось в его бытность моим начальником. Видимо, доходы церкви с тех пор все же возросли, либо же, что более вероятно, у него появился более удобный и безопасный способ запускать свои изящные руки в церковную копилку. Я дождалась, пока он нальет мне вина, жадно сделала пару глотков - все же я очень боялась этой встречи. Жаль, что не могу приложиться к фляжке... Усилием воли отставила кружку и потянула к себе маленькую кисточку винограда.

- Ты совсем не изменилась.

- А с чего мне было меняться? - я пожала плечами.



Я стала вспоминать этот год. Он никак не складывался в единую картину, мелькали только отдельные сценки, яркие, будто прямо сейчас происходили. День, когда мы с наместником сбежали из города. Точнее, уже почти глубокая ночь. За последний час скачки на дороге не попалось не то, что какого селения, а даже сарая-развалюшки, где можно было бы переночевать. Наконец чуть в стороне показались какие-то темные строения. Если бы не залаяла собака, я бы, наверное, от усталости вообще внимания не обратила, проехав мимо, но мой муж уверенно свернул в ту сторону. Вскоре стала заметна вывеска, подсвеченная слабенькие фонарем - трактир и гостиница.

- Леди...

Стыдно признаться, но я, может, и упала бы, если бы он не помогал мне сойти с лошади.

- Оох... спасибо.

- Сожалею, Леди, что нам пришлось так торопиться, но вы же понимаете...

- Да, конечно, это не вы должны извиняться, а мне должно быть стыдно, что слишком слаба для того, что считала своим ремеслом.

- Ну, не надо быть такой строгой к себе! На самом деле не всякий человек, не прошедший закалку в имперской армии, достойно справился бы с сегодняшним испытанием! Вам есть, чем гордится.

Я не нашлась, что ответить, не понимая, на самом ли деле он так считает, или просто хочет меня утешить.

Привлеченный голосами во дворе, из дверей конюшни выглянул мальчишка лет двенадцати.

- Эй, кто там? - хлопал он глазами спросонья. - Господа хотят у нас остановиться?

- Да, позаботься о лошадях как следует, - наместник кинул ему монетку. Несмотря на ночь, она была поймана.

Я оперлась на предложенную мне руку, и мы вошли в трактир.

- Хороший ужин и лучшую комнату! - голосом, не терпящем возражений, потребовал он, подкрепив требование золотым. Монета тяжело стукнула по стойке. - Если Леди не против, конечно, - спохватившись, решил уточнить он вполголоса.

Еще бы леди была против! Из-за этого задания, с двумя начальниками, да еще одной коллегой, с которой я по жадности главы экспедиции постоянно вынуждена была делить ночлег, я скоро сама начала бы бросаться на мужиков без разбора! Мне бы только отдохнуть чуток...

- И воды для ванны, - тоже вполголоса сказала я. - Если вы не против.

- Слышал? И воды.

Хозяин все слышал, слуги уже забегали, один побежал наверх, приглашая за собой смотреть комнату, на кухне загремели посудой, будто им надо было накормить роту солдат, а не двух человек, и даже горячая вода появилась на далее, чем через пять минут. Мы только успели подняться наверх. Комната не представляли из себя ничего особенного, в ней не было ни роскоши гостиницы с главной улицы Геновой Пади, и уюта хоббитской "Золотой кружки". Оставив там вещи и спустились в общий зал, где на стол уже выставили кувшин, холодные бутерброды и с минуты на минуту обещали дразняще пахнущее жаркое. Я успела умять один бутерброд, прихватила с собой второй и кружку вина, и, пока муженьку не пришла в голову какая-нибудь эротическая фантазия, вновь отправилась наверх.

- Леди, вам не потребуется помощь? У вас же нет служанки!

Его вопрос догнал меня уже на лестнице. Все же идеи распространяются по воздуху...

- Служанки у меня никогда не было.

Смущение изобразить легко, достаточно опустить глаза и попытаться при этом не улыбаться так ехидно, как хочется. В полутемном зале это срабатывает безупречно.

- С вашего позволения, я справлюсь самостоятельно, - подсластив отказ улыбкой, я взбежала наверх.

Может быть, когда-нибудь потом я и позволю ему "помочь" мне, даже сама предложу, но сейчас я действительно хотела только привести себя в порядок, наконец смыть дорожную пыль, которая, кажется, уже на зубах хрустит, дать несколько минут покоя усталым мышцам, избавиться наконец от этого доспеха! Он был снят и аккуратно убран, я уже на ходу разделась, покидав все на пол, и с наслаждением окунулась в воду с головой.

Когда я всего через полчаса спустилась вниз, господин Джарахан был в менее благодушном настроении.

- Почему так...

- Почему так - что? Долго? - попыталась я отгадать его мысль, прервавшуюся на самом интересном месте. - Ну, мне казалось, что я вышла замуж, но не завербовалась в имперскую армию, и мне не надо укладываться в нормативы по помывке.

Мой супруг молча меня разглядывал. Я испугалась, что мне сейчас дадут развод прямо на месте, как особе легкого поведения, из корыстных целей выдававшую себя за леди: юбка была сантиметров на 10 короче, чем это было допустимо для приличной девушки, открывая ноги в изящных ботиночках на каблучках, а декольте кофточки предоставляло слишком большую пищу для обзора, и малую - для фантазии. И ни малейшего намека на привычный доспех или хотя бы белье подо всем этим.

- Гхм... - наконец глубокомысленно изрек он. - Вы...

- Я надеялась, что вам понравится, - я невольно начала теребить завязку кофты. Смешно сказать - я волновалась, какое впечатление произведу на мужчину, что он обо мне подумает! Ведь это же не партнер на ночь-другую, предполагается, что я с ним на всю жизнь... ну или хотя бы на достаточно долгий срок, чтобы его смерть не вызвала слишком сильных подозрений... Сейчас об этом думать не хотелось.

- Я могу переодеться...

- Леди, простите! Прошу вас, - он наконец не только обрел дар речи, но и вспомнил о хороших манерах, предложив мне руку и церемонно проводив к месту за столом. Сам он сел напротив, но, пару секунд подумав, вскочил, извинился за то, что вынужден покинуть свою даму, кинул подозрительный взгляд на хозяина, по-прежнему маячившего за стойкой в ожидании новых требований богатых клиентов, и удалился. Я понадеялась, что тоже мыться. Наконец удалось нормально поесть.

А вот наместник явно старался уложиться в имперские нормативы, потому что не успела я налить себе второй бокал, как он вернулся - сияющий свежестью, гладко выбритый, и со смешным мокрым ежиком на макушке.

- Еще раз извините, Леди, что заставил вас ждать... - и чуть нахмурился, увидев передо мной бокал вместо кружки. - Хозяин, такой же! - приказал он не глядя, и сел напротив меня.

Дождавшись появления второго бокала, я подняла свой:

- Раз гостей нет, и тосты говорить некому, а вроде как свадьба... За нас?

- Как только мы приедем в мое поместье, я устрою такой пир...

Я согласно кивнула головой.

- А пока - горько?

Я перешла к мужу, положила руки ему на плечи. Будь все же на свадьбе гости, даже самые привередливые из них не смогли бы придраться к поцелую.

Но в свадьбе без гостей были и свои преимущества.

- Вы не будете возражать, если я сяду рядом? - на всякий случай уточнила я у господина Джарахана, когда перевела дыхание.

Он поспешно подвинулся, освобождая место. Несмотря на совсем поздний час, мы еще посидели какое-то время, уже не столько ели, сколько пили. Через некоторое время я оказалась у него на коленях, без аккомпанемента распевая песню о драконе Кошмаре, и вскоре после этого мы решили, что пора бы уже подняться в комнату.

Сев на кровать, я собиралась снять ботиночки, но наместник, встав на одно колено, попросил оказать ему эту честь. Конечно, честь была оказана, я, закрыв глаза, упала поперек кровати, и тут... и тут мне опять приснилось? Привиделось? Почудилось? Я не знала, что это, но смертельно не любила это раз за разом повторяющееся видение - я продолжаю падать, беспомощно кружа и кувыркаясь в воздухе, в сером тумане, где неразличимы верх и низ, но я точно падаю, и где-то там мой патрон, который приготовил мне самый горячий прием, непременно дождется, и пусть лететь мне еще тысячу лет, мне все равно никуда не деться, ни за что не зацепиться, не спастись... Я чуть не вскочила с криком, как бывало не раз, как вдруг почувствовала, как крепкие руки подхватили меня, остановив падение, потянули вверх, к другому, не обжигающему, а нежному и заботливому огню. Я с немалым изумлением открыла глаза и посмотрела на собственного мужа - так вытащить меня из кошмара до сих пор никому не удавалось. А вроде бы все, что он сделал - это уложил нормально, да обнял так, что едва ребра не поломал. Я едва слышно охнула на последних запасах воздуха, и он немедленно ослабил хватку, обеспокоенно всматриваясь мне в лицо:

- Леди?

- Больно же! Экая силища! - и я с удовольствием сама потянулась навстречу этой силе.



Я улыбнулась воспоминанию.

- Твое начальство не хотело давать моему мужу ни дня отпуска. А мы же не могли дожидаться, когда вы здесь всех злодеев переловите, молодожены как-никак, я надеюсь, ты понимаешь! - я допустила прорыв в голос лишь капли ехидства. - Кстати, переловили? Или потому тебя тут и оставили - подчищать тылы?

- Генова Падь - один из крупнейших городов империи, а не тылы. Еще неизвестно, в каких дырах ты пропадала.

- Как примерная супруга, везде сопровождала своего мужа, - пожала я плечами. - Сначала немного пожили у него в поместье, потом он получил назначение в горы, этих... гоблинов с троллями гонять.

- А почему же вы не остались жить в поместье? Надоела пасторальная жизнь?



О да, жизнь действительно напоминала пастораль! Или напоминала бы, если бы господин Джарахан не вскакивал чуть свет едва не под сигнал побудки, если бы любимым его развлечением не было устраивать кавалерийские наскоки на земли соседей, тренировки на мечах, которые мы стали устраивать между собой, тоже трудно вписать в обычную картину пасторали. Я у него многому научилась. К тому же его родственники, как только до них дошла весть о подобной самоволке одного из членов семьи, прислали письмо. Норик, повертев конверт в руках, не распечатывая бросил его в горящий камин.

- А почему? - удивилась я.

- Я и так знаю, что там написано.

- И что?

- Как всегда - что должен взяться за ум и заняться делом, что позорю фамилию своим поведением, что... а, ничего хорошего, короче!

- Вам так не нравится служить?

- Так если бы это была нормальная, боевая, служба, а не то перебирание бумажек, как в Геновой Пади. А мы сейчас ни с кем не воюем, разве что с гоблинами. Да и то - что там за война... Мне и здесь неплохо!



- Мне всегда... давно казалось, что я к такой спокойной жизни и стремлюсь, и что это лучшее, что может быть. А когда это лучшее тянется и тянется, одинаково, неизменно каждый день, становится несколько скучновато, - ответила я наконец Аврелиану. Я не соврала - под действием зоны правды нельзя соврать, я лишь умолчала, что готова вновь переменить свое мнение, и, если бы удалось вернуть назад эту скуку, променять ее на мою теперешнюю пресловутую свободу, я была бы счастлива. Хотя - кто знает, сколько времени...

- И? Леди Гвендолейн, я не поверю, что вы не приняли никаких мер!

- Ну, наверное, можно считать принятой мерой то, что я уговорила господина Джарахана вернуться на службу, приняв назначение к тем самым гоблинам.

- Прямо идеальный муж! Он оправдал все ваши надежды?

Ну, все - не все, но однозначно больше, чем ты, ангел мой! На тебя и возлагалась-то лишь одна...



А мой муж... то, что он неплохо целуется, я выяснила еще здесь, где-то в лесах под городом. В остальном он тоже оказался если не идеален и потрясающе хорош, то как минимум неплох. Совсем неплох. Я не была разочарована - возможно, потому, что изначально ничего не ожидала, рассматривая своего супруга исключительно в качестве кошелька на ножках. Однако несмотря на то, что по приезду в поместье я потребовала себе отдельную спальню, чаще все же я проводила ночи с ним, предпочитая с восходом быть разбуженной - не специально, но тихо встать и уйти у него категорически не получалось. Только тогда я, ворча и зевая, перебиралась к себе - досыпать или медитировать.

А как он удивился, однажды обнаружив в спальне стек! Мой, тот самый, который никогда не использовался для лошадей. Он, видимо, решил, что я принесла его мимодумно, отправил на конюшню. Но на следующий вечер стек опять был в спальне, у меня в руках, и я уже не спешила с ним расставаться, привычным движением похлопывая себя по ноге. Нога, кстати, была обтянута черными длинными штанами, и нетерпеливо топала каблучком черного же ботинка; руки были в черных перчатках выше локтя, позаимствованных от платья, от которого был взят и обтягивающий низкий лиф. В полутьме, при свете только пары свечей по бокам каминной полки, смотрелось впечатляюще. Настолько, что господин Джерахан застыл на пороге.

- Закрой дверь, - дав ему несколько секунд насладиться зрелищем, приказала я.

Он послушно повернулся, запер дверь.

- Леди?

Я собиралась было привычно приказать ему молчать и повиноваться, но впервые забеспокоилась - а вдруг ему это не понравится? Раньше я не задумывалась о подобном...

- Я... - от волнения я сильнее, чем собиралась, ударила себя по ноге.

- Моя повелительница, - он подошел ближе и опустился передо мной на одно колено. - Только не надо себя бить, это может быть больно.

Скажи мне такое кто-нибудь из моих прежних знакомых, и тут же узнал бы все на собственной шкуре. Глядя же на склоненную голову гордого воина, я вдруг свободно и легко рассмеялась, отбросила ставшую совершенно ненужной игрушку и совершенно не по-царски уселась к нему на колено.



- А что же случилось с уважаемым господином Джараханом?

Ну разумеется, именно тот вопрос, которого я больше всего и боялась. И таким сочувствующим тоном! Еще бы немного, и я бы заподозрила, что это он совершенно искренне.



- Леди, через три дня я поведу отряд в горы. Говорят, что недалеко видели гоблинов. Вы едете?

Я на миг задумалась. Ну а почему бы и нет? Не скучать же тут одной. Но в ответ традиционно пожала плечами:

- Надолго?

- До места где-то дня три. Искать долго не будем, оставим следопытов. Недели полторы-две максимум.

Я согласно кивнула и пошла собирать вещи - пусть лучше все будет готово заранее. Что с собой надо брать, я уже знала - это был не первый такой поход, хотя и самый дальний. Бедные гоблины залезали все дальше и дальше, а настойчивые имперские войска все преследовали и преследовали их. Впрочем, судьба гоблинов меня волновала мало, гораздо меньше, чем успехи одного отдельно взятого коменданта горной заставы.

Через три дня вышли с рассветом. Отряд был не очень большой, всего человек двадцать. Все были на низкорослых горных лошаденках, которые сами знали, куда идти, куда можно ставить копыта, а какой камень сорвется, утянув за собой неосторожную, где можно пробежать быстрее, весело цокая по каменистой тропе, а где надо красться не только осторожно, но и тихо, чтобы не спровоцировать лавину. Короткая остановка в полдень, обед, и снова в путь - до вечера.

Муж мой с разведчиками и знатоками гор возглавлял отряд, далее шли солдаты, в силу службы привыкшие к горам, но не ориентировавшиеся в них, замыкали группу едущие в некотором отдалении еще два рейнджера. Обычно мы их не видели, они подходили только к обеду и ночевке. Я была в конце второй группы, перед рейнджерами.

Маленькая лошадка выносливостью напоминала мне мою Мышь. Она даже иногда чувствовала мое настроение, то догоняя впереди едущего, если мне хотелось переброситься с кем-нибудь парой слов, то отставая сразу на пару десятков метров, когда мне вздумывалось залюбоваться пейзажем.

Впрочем, не могу сказать, что пейзажи были сильно разнообразны - довольно крутые горы, шапки сияющих на солнце ледников, почти отвесная скала слева, пропасть справа, иногда наоборот - скала справа, пропасть слева... Те же живописные детали, ради которых, возможно, любой художник отдал бы палец, я просто не замечала, даже если они и были.

- Леди, все в порядке? - бывший наместник а теперь комендант, появился как раз в тот момент, когда я несколько отстала.

- Да, конечно, не беспокойтесь!

- Я бы попросил вас не отставать больше. Здесь тропа еще достаточно широкая, а вскоре начнутся такие участки, что назад не только я не смогу подъехать, а даже последний идущий не сможет вернуться, только вперед.

- Хорошо, - спокойно ответила я.

Ишь, заботится! Я уже, пожалуй, начала к этому привыкать. Господин Джарахан чуть пришпорил лошадь, возвращаясь в начало отряда. Я вернулась в строй.

- Что, леди, а видели вы рассвет в горах? - обратился, извернувшись в седле, молодой солдатик. Кажется, его звали Тим... но какая разница.

- Помнится, не далее, как сегодня утром нас всех разбудили с первыми лучами солнца.

- То - с первыми лучами. А завтра должны будем встать до свету, чтобы успеть к ночи добраться до пятачка, пригодного для ночлега.

- Вы часто ходите этой тропой?

Солдатик смутился.

- Нет, следопыты сказали.

- Жаль. А я хотела поинтересоваться, какие красоты природы нас еще ожидают.

- Ну так рассвет! - вновь оживился он. - Представьте, едете вы по тропе, все вокруг сине-черное, не можно различить, где ямка на дороге, а где пропасть начинается, и тут прямо в глаза первый солнечный луч!

- И на несколько секунд слепнешь, - в тон ему продолжила я. - Красота несказанная.

Кажется, он обиделся, во всяком случае, молча отвернулся и дальше ехал, разглядывая дорогу, а не меня.

Однако его рассказа чем-то зацепил меня. Я подумала, что это могло быть удобным случаем... чего? Зачем? И только вечером, вновь увидев мужа, я вспомнила, что в мои планы вовсе не входило всю жизнь оставаться комендантшей где-то на краю света... Да нет, слишком много всего должно было совпасть, чтобы это не просто удалось, а и выглядело как несчастный случай! Может быть, в другой раз... когда-нибудь потом, когда я все тщательно подготовлю и спланирую. Я выкинула мысль из головы.

Разбудили действительно затемно. Если бы не надо было быстро собраться, можно было полюбовться на звездную россыпь. Впрочем, более чем за полгода в горах я имела массу возможностей ими налюбоваться. Господин Джарахан внезапно вынырнул из темноты.

- Леди, дорога дальше опасна. Я хотел бы, чтобы вы были возле меня.

Я мгновенно вспомнила вчерашнюю идею. Неужели судьба сама подталкивает меня к этому шагу? Ну а почему нет? Если чего-то действительно хочешь, говорят, рано или поздно шанс будет предоставлен. А не об том ли я мечтала с самой свадьбы?... Сердце пропустило удар, затем забилось вновь, так же ровно и размеренно.

- Хорошо.

Я взяла свою лошадку и провела в голову отряда. Она вела себя беспокойно - косилась одним глазом, мотала головой и переступала на месте. Следопыты торопили...

Звезды едва начали бледнеть, когда отряд уже тронулся. Мне казалось, что я спокойна. Да поводов-то для волнения в сущности не было - мой муж ехал впереди меня, и я совершенно не видела, что я могу сделать в такой ситуации. Не начинать же махать мечом на глазах почти двадцати человек, едущих сзади? А мой пистолет, полученный еще от Аврелиана, я засунула куда-то на самое дно своего вещмешка.

Уже и месяц почти растворился в светлеющем небе, когда тропа расширилась настолько, что рядом могли бы ехать двое. Я чуть тронула поводья, и моя лошадь тут же не только догнала, но и слегка куснула коня под Нориком, протискиваясь между ним и скалой. Тому ничего не оставалось, как сделать шаг к обрыву.

- Вы что-то хотели, Леди? Первой увидеть хваленый рассвет в горах?

- Я? Нет, похоже, это лошадь моя хочет, - я попыталась приструнить ее, но вместо этого она заржала и укусила лошадь моего мужа еще раз. Та встала на дыбы, собираясь как следует рассчитаться за все укусы, но тут ее задняя нога заскользила на каменной крошке, я еще видела, как она теряла равновесие, и уже не скользила, а начинала заваливаться за край тропы...

Не отдавая себе отчета, я соскочила с лошади и прыгнула за ними, вначале заскользив на мелких камушках, а потом вынужденная прыгать почти вслепую, пока не увидела их, метров на 70 ниже тропы, на небольшой плоской площадке. Мой муж сумел, видимо, спрыгнуть с лошади, но не сумел удержаться на склоне, скатившись и переломав себе все, что можно. Однако он был еще жив, и даже смог чуть приоткрыть глаз. Один.

- Леди...

Может, мне показалось, что его губы шевельнулись?

Почти упав возле него на колени, я нашарила в поясе пузырек с лечилкой и поднесла ему ко рту. "Что ты делаешь?! - завопил мой разум. - Ты же хотела его убить!" У меня затряслись руки, и лекарство пролилось по его щеке, лишь чуть смочив губы. Он провел по ним языком, с трудом открыл на сей раз оба глаза... Наверное, он все понял по моему лицу, а впрочем, кто теперь это узнает. Я наклонилась, закрывая нас спиной, прижалась губами к его губам, чуть помедлила, все еще колеблясь, и зажала ему нос.

Он не сопротивлялся. Или у него не было на это сил.

Этот поцелуй можно было бы засчитать как самый долгий в наших отношениях, если бы какое-то время моим партнером не было мертвое тело. Убедившись, что он больше не дышит, я пошарила у него за поясом - там должна была быть дежурная фляжка. Как ни странно, она не выпала, только оказалось побита и погнута - сталь. Крышка чуть заедала, но все же отвинчивалась. Сделав глоток, я подошла к лошади. Она уже не билась, только чуть подрагивала боками и косилась темным глазом в небо. Не пожалев боевого меча для мясницкой работы, я перерезала ей глотку, отошла к самому краю площадки и уселась на камешек, поджав под себя ноги. Словно по заказу, в этот самый момент появилось солнце, и первый луч ударил мне прямо в широко раскрытые глаза, превращаясь во тьму. А какая разница, фляжку до рта я и так донесу. Мне теперь можно. Мне теперь снова все можно, я честная свободная вдова.

Дальнейшее я помню в основном по рассказам солдат. Решив по моему поведению, что коменданту уже не помочь, они не стали спускаться с риском для жизни, а основательно, но споро подготовили все необходимое, в том числе для поднятия тела. Когда они спустились, солнце уже отделилось от дальней горы, перестав напоминать инородное тело, опухоль на ее склоне.

Я сидела и смотрела в лицо солнцу, прямо ему в глаза. И чем дольше я смотрела, тем сильнее мне казалось, что я вижу не животворный свет и всесогревающий огонь, а серый туман и багровые всполохи в нем. Конечно, это только казалось - ведь этот кошмар всегда был сном, только сном, а я не спала, отлично понимая, кто я, где я, и что у мен в руке стальная фляжка с чем-то, от чего я на некоторое время вновь начинаю смотреть на вещи трезво - в солнце видеть только солнце, огненный шар; в своем поступке - шаг к моей мечте о свободной богатой жизни, а не убийство единственного любившего меня человека; в спустившихся людях - солдат, заботящихся о теле своего командира и о его вдове, а не следователей, разыскивающих улики. И что слезы - это глупость. Я не плачу, просто они текут, наверное, от солнца.

- Леди... простите, леди... Леди, позвольте...

Кажется, он давно стоит возле меня и чего-то хочет. Я обратила на него внимание, только когда он взял меня под локоть и осторожно, но твердо потянул с насиженного камня. Я не хотела уходить оттуда, но вонючая жидкость во фляжке почти закончилась. Я позволила себя свести. Ого! Давно, по чести, я так не напивалась, да еще с утра! Ноги совершенно не держали, перед глазами плыли алые пятна, а там, где не было пятен, все двоилось и троилось. А ну и что! Я еще сильнее оперлась на руку солдата. Дальнейшее я помню совсем смутно. Как-то поднялись, как-то собрались обратно - куда ж без командира? Как-то вернулись.

В крепости первым делом я нашла все мужнины нычки. В паре из них было по бутылке коньяка, что, как показала дегустация, проведенная лично мной, и было во фляжке. Я наполнила ее снова и дала себе зарок не выпивать все за раз, растягивать хотя бы на целый день. Обычно мне это удавалось. Ну а вечер - он же не день, правильно?



Я протянула ему бумагу.

- И что, неужели ничего нельзя было сделать? - он лишь мельком глянул на документ.

- Ну, окажись возле него какой-нибудь клирик... - я пожала плечами.

- А семья? Они не проводили собственного расследования?

- Без понятия. По крайней мере ко мне кроме военных никто не подходил и ни о чем не расспрашивал. Если же они расспросили тело, то, видимо, история не отличалась от официальной версии, раз ее не оспорили.

Аврелиан согласно покивал.

- И теперь ты... богатая вдова?

Я усмехнулась.

- Далеко не такая богатая, как хотела бы. Я думаю снова пойти работать. Хотела попасть в столицу, посмотреть, не осталось ли кого из старых клиентов, может, хоть рекомендации написали бы. Жаль вот, не знаю, где найти Константина... Хотя...



Я вспомнила нашу вторую ночь после побега из города. Нет, это не было связано с мужем, просто мне приснился сон. Кошмар. Почти такой же, как и обычный сон-видение, только на этот раз он тянулся мучительно долго, я не могла проснуться, хотя понимала, что это лишь сон... Наконец мне удалось как-то выбраться из этого липкого обволакивающего состояния, на сей раз даже без обычных криков и вскакивания. Открыв глаза и некоторое время бессмысленно потаращившись в темноту (кто я? где я?...), я заметила, что вроде бы и сон господина Джарахана не столько глубок, спокоен и безмятежен, как мог бы быть. Поколебавшись, я разбудила его, за что чуть не схлопотала по шее.

- Это же я! - я едва успела уклониться.

- Леди? Как, что... а!

- Мне приснился кошмар, я проснулась, и мне показалось, что вам тоже снится что-то нехорошее.

- Да. Благодарю вас, Леди.

- Вам часто снятся кошмары?

- Нет вообще-то... и что-то снится-то редко. Э... попытаемся уснуть снова?

Я задумалась. Происходило явно что-то нетипичное, то бишь странное, то бишь такое, что могло иметь магическую основу. Хотя, может, просто переели на ночь...

- Да, конечно. Спокойной ночи и только хороших сновидений!

Мой супруг повернулся на другой бок и уснул. Я же решила посмотреть, что будет. Через некоторое время он опять начал чуть слышно вскрикивать и пытаться кого-то ударить. Для человека, который обычно спит без сновидений, второй кошмар за ночь явно не мог быть чем-то обыденным. Я опять разбудила его.

- Похоже, у вас опять кошмар?

Он недоуменно покрутил головой:

- Да... я еще раз благодарю вас, Леди!

- Может, у вас еще осталось что-нибудь в запасе? Или пойдем побеспокоим хозяина? Я имею в виду выпить...

Он согласно кивнул. В его запасах нашлась бутылка вина, а потом, решив по ночному времени не будить хозяина, позаимствовали на кухне еще пару кувшинов, оставив расписку. Так и получилось, что вместо ночи кошмаров у нас была ночь пьянки, прерывавшаяся только на занятия любовью. Лишь с восходом стало возможным задремать, не увидев какую-нибудь гадость. Вроде бы уже стало понятно, что за нами нет погони, желающей вернуть нас обратно в город, поэтому мой муж смог выспаться, я - спокойно промедитировала свои положенные часы, и уже днем мы продолжили путь.

Я гадала, кто мог наслать кошмары - Аврелиан? Константин? Вроде бы для благородного Константина слишком мелочно, а способности Аврелиана мне были вообще неведомы... Пожав плечами, на сей раз мысленно, я попросила у мужа монетку, подкинула ее. Ну что ж, будем считать, что мой бывший работодатель сильно упал в моих глазах. Аврелиану так бы не удалось - я всегда была о нем весьма паршивенького мнения.



- Константин в поисках новых знаний покинул пределы страны. Жаль, если я тебя разочаровал.

Я взглянула на святошу. Вот чего-чего, а ни тени сожаления я не увидела.

- Я и так практически не надеялась с ним встретиться, - я пожала плечами. - Да, а знаешь, кого я видела? Помнишь, отец Александр хотел поручить нам поиск своей племянницы? У нее еще жених был, светлый паладин. Он как-то проезжал через нашу крепость.

- Да? И что, вы с ним... познакомились?

Я удивилась - это что, попытка изобразить ревность?

- Ну, как обычно, был представлен, - я пожала плечами. - С моим мужем они какое-то время проговорили, а мне-то с ним чего обсуждать было? Не думаю, что он обрадовался бы напоминанию о его пропавшей невесте. Кстати, ее нашли?

- Да, нашлась... Оказывается, захотела свободы и романтики, в итоге отыскалась в борделе...



На следующий день после нашего возвращения из неудавшегося похода я уже примеряла траурное платье - местные швеи постарались по приказу бывшего заместителя, а теперь временно исполняющего обязанности коменданта. Должно быть, они плохо сняли мерки - когда я однажды сделала слишком резкое движение, лопнул рукав.

Тело господина Джарахана решено было отправить в столицу, для захоронения в фамильном склепе. За ним даже кто-то телепортировался, и также и тело забрал. Я была полностью предоставлена самой себе. Вожделенная свобода.

На следующий день меня вызвал и.о. коменданта.

- Леди Джарахан, позвольте мне приступить прямо к делу. Поймите меня правильно, я нахожусь в сложной ситуации. Крепость считается военным поселением, и присутствие здесь штатских лиц, не принадлежащих к семьям служащих, не приветствуется.

Я кивнула головой, соглашаясь. Он продолжил:

- Леди, я ни в коей мере не хочу выгнать вас отсюда. За то время, пока вы здесь живете, мы имели возможность убедиться, что вы - неплохой воин. У меня нет... пока нет полномочий, чтобы предложить вам какую-нибудь командную должность, достойную ваших способностей и вашего положения, но я был бы рад это сделать, как только у меня появится такая возможность. А пока вы могли бы вступить в имперские войска, принести воинскую присягу и остаться здесь на законных основаниях. Если, конечно, у вас нет других планов.

Я опять согласно кивнула головой, скорее в знак того, что он был услышан, чем соглашаясь, посмотрела в окно. Там, чуть правее оконного переплета, подернутая голубоватой дымкой, незыблемо стояла та самая гора, на которой все произошло. Мне нестерпимо захотелось вновь приложиться к заветной фляжке... Нет. Будем держать марку.

- Ваше предложение очень... лестно. Глядя на господина Джарахана, я привыкла считать армию и имперских солдат отличными профессионалами и специалистами в своем деле, дисциплинированными и... и точно исполняющими приказы. - Какой бред я несу! Вот что значит - насухую... Эх, ладно. - Поскольку я не считаю себя достойной подобной чести, я бы просила дать мне время подумать и при необходимости уладить кое-какие дела на большой земле. Для этого мне потребуется... скажем, полгода. Если за это время я приму положительное решение, то я вернусь сюда, и если ваше предложение будет еще в силе, принесу присягу.

Еще чего не хватало - застрять тут! Я для этого, что ли... Ну ладно, оставим себе путь для отступления. Надеюсь, за полгода-то я найду себе занятие поинтереснее сидения в казарме и муштры на плацу.

Будущий комендант пожал плечами:

- Жаль. Ну что ж, будем ждать весточки от вас.

Я не стала дожидаться, когда вниз пойдет большой караван, и на следующее утро с проводником отправилась вниз, в империю, к цивилизации, к людям и привычно безалаберному образу жизни.



- А как же ты оказалась здесь, если ехала в столицу?

- Ближайший караван был сюда. Не может же приличная дама, принадлежащая хоть каким-то боком к столь громкой фамилии, мотаться по дорогам одна!



Да и не одна, а в охране каравана с такой фамилией - было бы странно. Как-то раньше я особо не задумывалась ни о какой конспирации, а тут, когда начальник каравана спросил меня, как зовут, я растерялась и на миг задумалась - назваться Джарахан? Да ладно, эти на смех поднимут, не поверят и не наймут, а те, если вдруг узнают, еще и обидеться могут - с чего это я трепаю их прославленную фамилию, таскаясь по дорогам. Девичьей фамилией? Да тоже не лучший вариант - опять я подумала о новых родичах. Придумать на ходу? Забуду, не откликнусь, будут вопросы. И тут ко мне пришла мысль. И я назвалась леди Мария де Гийом. Уж это-то помирать буду - не забуду.

- Ну что ж, леди Мария - так леди Мария. Конечно, леди - двадцатый ребенок в благородной, но обедневшей семье, вынужденная самостоятельно зарабатывать кусок хлеба? А воинскому искусству ее обучал отец?

- Вы чрезвычайно проницательны!

- Позвольте увидеть, что вы усвоили из уроков вашего батюшки. Прошу во двор.

Краткий смотр. Несколько человек, и меня в том числе, взяли.

- Через два дня с рассветом быть здесь, полностью собранными. Всем всё понятно?

Да чего непонятного-то... Разве только, чем занять эти два дня. И то, в общем, вопрос несложный - тем же, что и предыдущие, то бишь пить. Это был чудесный план, и он отлично удался. К вечеру я уже традиционно напивалась до такой степени, что падала и отключалась. Предусмотрительно я делала это в одиночку у себя в комнате. Но к сбору я пришла, как и было приказано. Пусть и с несколько опухшим лицом и помятым видом, но прогулка на свежем воздухе быстро убрала все следы запоя.

К вечеру остановились посреди чиста поля. Видимо, дорога была не слишком многолюдна, чтобы окупался хоть захудалый трактиришка. Расставив повозки, распределили дежурства. Отстояв свое в первую смену - мужчины, составлявшие, конечно, большинство - проявили галантность, и присев у костра охраны, я еще застала там честно оставленную кашу с мясом и кружку кислого вина. Черт, придется привыкнуть к такому пойлу, чтобы не отрываться от коллектива! Да и запасы коньяка не безграничны. Подошли еще несколько человек, дежурившие одновременно со мной. По именам я еще помнила не всех. Хотя этого кареглазого смугленького, может, и стоило бы. Видя, что я на него смотрю, он подошел и сел рядом.

- Леди де Гийом... вы позволите? - запоздало решил поинтересоваться он моим мнением.

- Вы всегда сначала делаете, а потом спрашиваете разрешения? Да сидите уже. И можете называть меня просто леди Мария, - вряд ли кто-нибудь понял причину сарказма в моем голосе.

- Ну а меня можно называть Али. Просто Али, даже без сэра или господина.

- Как в сказке - Али-баба?

- Ну уж не знаю, как насчет как в сказке, но точно не баба! Готов это доказать в любой момент! - он гордо подбоченился, демонстрируя пылкость востока.

- Можно я сначала все же поужинаю, а потом уже мы займемся доказательствами?

Кажется, он был удивлен, наверное, не ждал столь быстрого согласия. Если я его разочаровала - тем хуже для него.

Не торопясь я закончила ужин, еще чуть задержалась, расправляясь с положенным вином, отошла в сторонку, незаметно ото всех добавив из фляжки, после чего вернулась за Али. Почти все, кто не дежурил, уже спали, но оставшиеся три человека проводили его весьма завистливыми взглядами.

У меня была с собой палаточка - крохотная, скорее рассчитанная на размещение одного человека, но с относительным комфортом, безвозмездно выданная из армейских запасов. Но на халяву, как известно, и уксус сладкий, а комфорт меня мало интересовал. Удобство моего кавалера - и подавно. Как я предполагала, и его тоже

Он выразил вежливое восхищение моей предусмотрительностью и запасливостью. Любовником он оказался довольно-таки средненьким, но не это было главное. Я боялась остаться одна впервые со смерти мужа ночью и почти трезвая. Поэтому когда Али совершенно бесцеремонно отвернулся и захрапел, я не стала его распинывать с воплями оскорбленной невинности, а попыталась уснуть сама. Закрыла глаза и... мой кошмар был тут как тут. Все это время, целый год и особенно последние дни он ждал этого мгновения, чтобы вернуться. Я вновь падала сквозь серый туман, но теперь меня от дна пропасти отделяла не тысяча, а какие-то считанные десятки лет; туман прорезали багровые всполохи и прожилки, как узор в мраморе, сам туман сдавливал грудь так, что не вдохнуть, а багряные отсветы опаляли, казалось, не столько тело, сколько душу, и никого, кто мог бы остановить падение. И только когда дышать уже больше было невозможно, я смогла закричать и очнуться.

На крик сбежалась вся охрана и половина разбуженного лагеря. Али, казалось, ветром сдуло - наверное, он решил, что я сейчас обвиню его в изнасиловании как минимум. Кажется, многие думали, что услышат что-нибудь подобное. Разочаровала всех, пояснив, что это был всего-навсего кошмарный сон, что все уже закончилось, и что можно расходиться, шоу отменяется. Ко мне подошел начальник охраны:

- Леди Мария, это точно больше не повторится? Ни этой ночью, ни следующей?

Я поплотнее закуталась в рубаху и едва заметно пожала плечом:

- Вы умеете управлять своими кошмарами?

- У меня не бывает кошмаров.

- Счастливый вы человек.

- Почему не предупредили - не спрашиваю. Сейчас можно что-нибудь предпринять?

Я опять чуть пожала плечом.

- Может, вам поговорить со священником? В караване есть один. Или опиумной настойки, чтобы крепче спалось?

"И вообще уже не просыпалось", - вздрогнув, представила я.

- Нет, спасибо. Я сама справлюсь.

Ах, если бы можно было вновь напиться до беспамятства! Но, боюсь, этот способ он не оценит. А действенный же. Единственно действенный.

- Можете делать, что хотите, только чтобы никаких воплей, и завтра была как огурчик!

- Слушаюсь! - я попыталась пристукнуть босыми пятками и вернулась в свою палаточку.

Я задумалась над ситуацией. В ближайшее время спать мне больше не придется. Я дождалась, когда уйдут последние любопытствующие, особенно те, которые запаслись горящими головешками, факелами, фонарями и прочими источниками демаскирующего света, и села в позу для медитации, едва не упираясь головой в верх палатки. Вот забавно - чтобы не спать и не видеть кошмаров, приходится обращаться как раз к тем силам, что этот кошмар насылают. В итоге свежая и бодрая я была задолго до того, как караван стал просыпаться, но сидела у себя, позевывая от скуки.

Первым пожелать доброго утра и поинтересоваться планами на вечер примчался Али. Я пожала плечами, не уточняя, к чему это относится - к доброте утра или к вечеру. Но его это вполне устроило. Я видела, как днем он бегал от одного охранника к другому, пытаясь поменять свою сегодняшнюю вторую смену на первую. Вот молодец! И всех ненавязчиво оповестил, что на сегодня дама занята, и хочет еще удобную смену урвать, чтобы потому спокойно отсыпаться всю ночь! Кое-что прикинув, я нашла начальника охраны и попросила поставить меня вместо Али. Начальник усмехнулся, но обещал.

Вечером Али примчался к костру. Я нарочно медлила идти на дежурство, хотя начальник уже недвусмысленно хмурился, поэтому встала, как только герой-любовник появился. Наблюдать за его физиономией, когда мне объясняли, кого и где я сейчас должна сменить было одно удовольствие! Кажется, Али потом пытался поругаться с начальством, обвиняя того в интригах, заговорах и посягательствах на чужую - то бишь его, Али - женщину. На его счастье, я этого толком не слышала, поэтому к утру у него был только один синяк под глазом.

Вечером после дежурства я вернулась к костру, застала там кого-то уже добравшегося до такой степени, когда все люди - братья, и по этому поводу угощавшего всех (немногочисленных) присутствующих вином из собственного запаса, очень порадовалась этому и воспользовалась его приглашением; согласилась на предложение переспать еще с кем-то, на сей раз с условием, что он не будет даже пытаться остаться у меня; на следующий вечер до своей смены я успела посидеть у костра и попеть песен - правда, до моей любимой, про дракона Кошмара, дело почему-то не дошло, видимо, я была недостаточно пьяна; и опять, и потом... И вроде все по-прежнему, только, будто бракованные игрушки, обычные развлечения почему-то не веселили и не приносили ни малейшего удовольствия. То самое, к чему я стремилась... Я испугалась - не могла же я так измениться и так постареть душой за какой-то год? Перестать чувствовать вкус к жизни? Впрочем, оставались еще деньги. Вот начну жить, как богатая знатная дама... Только доставшегося мне наследства надолго не хватит...

- Леди Мария, сегодня воскресенье!

- Что? - я, вздрогнув, оторвалась от своих мыслей.

- Что значит - что? Леди, ваша душа бродит в потемках, среди порока и разврата! Мне интересно, вы вообще слушали хоть одну мою ежеутренюю проповедь?

- Разумеется! Я же каждый раз бываю.

Это была чистая правда - под заунывное бормотание было так хорошо подумать!

- Бывать, может, и бывали, но помыслы ваши не со словом божьем, не с духом пелоровым, а в пучине порока и раз... - он сам заметил, что повторяется, но твердо продолжил: - И разврата! А сегодня я ожидал увидеть вас на исповеди первой!

- Простите, святой отец, но я не привыкла исповедоваться не только священнику, но и толпе... очереди к нему. - Я поймала себя на том, что вот-вот повышу голос на священника. Но раздражал он меня страшно! Да еще и напоминал незабвенного отца Умберто, клирика Лорда Света, приложившего немало сил к моему превращению в темного паладина. Сделав три глубоких вдоха, я уже почти совсем спокойно произнесла установленную фразу:

- Святой отец, простите меня, ибо грешна!

Он, кажется, хотел дальше "возвращать заблудшую душу к свету пути истинного", но решил не ломать ритуала.

Я достаточно подробно перечислила все грехи за время похода, даже по доброте душевной упомянула не только любимый им разврат, но и чревоугодие, и лень, но, конечно, не стала вдаваться в подробности жизни до похода, уверив его, что исповедовалась прямо накануне выхода. Ложью больше - ложью меньше... Когда, наконец, объявив мне искупление в виде чтения молитвы, он отъехал, я, сделав вид, что молюсь, вновь задумалась о своем...

- Леди Мария, вы свободны сегодня вечером? - вывел меня из задумчивости кто-то из моих кавалеров.

- Знаете, слово сиятельного Пелора, услышанное мною из уст нашего святого отца, столь сильно потрясло меня, что я собираюсь посвятить вечер благочестивой молитве и провести его в покаянии!

- Чего? - он аж опешил.

- Нет, я сказала. Молиться буду, я сказала. Еще пояснения?

Мне показалось, что мой неудачливый кавалер повернул к святому отцу. Надеюсь, у клирика будет хоть несколько неприятных минут.

До конца путешествия, а это заняло еще три недели, я вела жизнь почти монашескую. Клирик никак не мог надивиться на столь чудесное преображение, приписывая его своему влиянию.

Караван прибыл в Генову Падь к вечеру субботы. Рассчитавшись с хозяином и забрав свои вещи, я отправилась прямиком в гостиницу с хозяином-хоббитом, где и остановилась.

А на следующий день я с утра не могла решить, пойти мне в храм, или не стоит этого делать... Конечно, и речи не шло о поклонении, но... Да я и сама себе не могу объяснить, что же меня туда так тянет...

Было воскресенье, и я собиралась, рассчитывая попасть на дневную службу, когда в дверь постучали. Странно, я, понятное дело, никого не ждала. Если только любезный хозяин в очередной раз решил подкормить меня чем-нибудь... Одернув свое единственное траурное платье, я открыла дверь.

- Леди Мария! Э-э... Леди Мария?

Господи, Али! А я о нем уже и думать забыла, он вел себя тише воды, ниже травы, а тут выследил! Я подвинула его с порога назад в коридор, вышла сама, закрыла за собой дверь и молча уставилась на него с нескрываемым выражением неприятного удивления. Я наивно полагала, что его это смутит.

- Леди Мария, примите мои соболезнования, - скороговоркой пробормотал он, ловя мою руку и пытаясь запечатлеть на ней поцелуй. - Леди, вы так быстро исчезли! Я едва успел последовать за вами!

- Дорогой Али, вас чудовищно обманули, бордель не здесь. Советую точный адрес спросить у хозяина.

Мне очень хотелось отступить от него, однако было некуда. И я с сожалением вспомнила о мирно лежащем на столе мече...

- Дорогая леди, нехорошо отказывать мне сейчас, когда ты всю дорогу так меня завлекала!

От удивления я не нашлась, что сказать. Он принял это за готовность капитулировать и попытался обнять. Ну, раз разговор перешел от слов к рукам... Я ото всей души врезала ему по физиономии. Он отступил, схватившись за нос, из которого тут же закапало красным.

- Хозяин! Охрана! - крикнула я, в свою очередь отступая и скрываясь за дверью. Сами его впустили, сами, поди, сказали, в какой комнате я остановилась, сами пусть и разбираются. Черт, но с этим сумасшедшим я, похоже, уже опоздала на службу, и к тому же у меня лопнул рукав платья! Пришлось вооружиться швейными принадлежностями и отложить поход до вечера.

Вечером народу было много. Подавляющее большинство - женщины всех возрастов. Сначала меня это несколько удивило - почему вечером одни, но тут я увидела нового пастыря Геновой Пади. Ангельская внешность брата Аврелиана не изменилась с тех пор, как я его запомнила, и все так же привлекала большинство особей женского полу. Я с досадой отметила, что и меня тоже. Я надвинула капюшон на глаза - не хочу ни видеть его сама, ни чтобы он вдруг увидел меня.

В этот раз некому было отыскивать свободные места на скамейках, да я туда и не рвалась. Вместе со всеми я прослушала богослужение, которое вел отец Александр, а сама в это время думала о господине Джарахане. Был ли его бог к нему так милостив и снисходителен, как обещает этот церковник? Я надеялась на это... Пусть хоть бог, если сама не смогла... Отстояв в толпе положенное, я задержалась, чтобы пропустить всех к выходу. Народ не спешил расходиться, и в общем хаотичном перемещении не вызвало большого затруднения незаметно пройти и сесть на освободившееся место в самом затемненном углу. Завернувшись в неприметный темный плащ, я почти слилась с тенями собора. Молиться я не пыталась, я просто сидела... К этому моменту я почти забыла о святоше. Я пыталась вспомнить то ощущение благости, знакомое с детства, и которое я не испытывала уже больше трех лет... не чувствовала, не могла... мне казалось, что здесь это чувство возвращается, что в этом соборе воздух пропитан им до такой степени, что ни одно сердце не сможет покинуть этот собор, не прочувствовав и не приняв его... но я не чувствовала, только помнила... Закрыв лицо руками, я судорожно вздохнула, будто не хватало воздуха. Одинокий звук далеко разлетелся под куполом колоссального сооружения - оказывается, почти все разошлись за это незаметно пролетевшее время.

- Храм уже закрывается, эм, дочь моя! Ступайте домой и приходите завтра!

Неожиданные слова, произнесенные совсем рядом знакомым вкрадчивым голосом, вырвали меня из задумчивости. Я подняла голову.

- Благослав... Леди Гвендолейн! Какими судьбами?

Святоша собственной персоной. Я пожала плечами:

- Проездом, случайно.

От движения плащ чуть распахнулся, на миг из-под него полыхнуло огненным алым.

- А где... Ах, я вижу, вы в трауре... Неужели по господину Джарахану? Какое горе, кто бы мог подумать!

Я наклонила голову.

- Благодарю за сочувствие.

Благодарности в моем голосе было ровно столько же, сколько в его - сочувствия. То есть отсутствовало напрочь.

- Может быть, пойдем, посидим, поговорим?

Да-да, я всегда мечтала разговаривать с инквизиторами! Но отказываться... Я не привыкла сбегать так, без попытки дать бой. В конце концов - что я теряю?...

- Почему бы и нет?



Разговор явно не клеился. Не знаю, чего добивался святоша, и добивался ли он хоть чего-то. Но заполучить меня на работу или хотя бы в постель он явно не собирался. Ну что ж, спасибо и на том, что мы до сих пор не в подвалах инквизиции...

Я поднялась.

- Пожалуй, уже слишком поздно. Боюсь, столь долгое и позднее пребывание посторонней женщины в вашем кабинете может быть превратно истолковано. Эти условности!... - я поклонилась так, как было положено ему по сану, запахнулась в плащ. - Прощайте.

Выйдя на улицу, я с наслаждением вдохнула прохладный свежий воздух, и с еще большим наслаждением - запах коньяка из заветной фляжки, которую я осушила одним глотком. Вернувшись в гостиницу, я сообщила бедному ошарашенному хоббиту, что съезжаю от него, причем немедленно, собрала весь свой нехитрый скарб и через несколько минут, переодевшись в доспех и распрощавшись с хозяином, ушла в сторону порта.



Да, сестры-краткости у меня нету, сорри

---

Легенда. Мирра.

[Видана]

Продолжение

-Мне нужно зелье.

В комнате горела свеча. В углу, вжавшись пол, сидел старик. Мирра не видела его, но чувствовала присутствие.

-Я Мирра, ты меня знаешь. Я не причиню тебе вреда. Но у меня нет времени. Мне нужно зелье, человек умирает.

Старик медленно встал и подошел к столу.

-У меня ничего нет Мирра… Я простой торговец пряностями…Уходи.

Комната была маленькая, девушка в два шага подскочила к старику.

-Я знаю тебя Осгуд, - произнесла она над самым его ухом, - дай мне целебное зелье, немедленно. Тебе ничто не грозит, меня никто не видел. Но если мой учитель погибнет из-за тебя, огни Сифера покажутся тебе праздником костров.

Старик отшатнулся, проковылял к полкам.

-Ах, это ты. Я плохо вижу, стар, - его голос тут же стал бодрым, а руки перестали дрожать, - что в городе?

-Пожары. Цитадель разрушена. Наши воины рассеяны, почти все перебиты. Слишком много магов Сифер, слишком мало помощи от твоей братии.

-Они боятся. У нас нет защиты. Ты можешь завладеть разумом, ты можешь метать предметы взглядом, я могу лишь собирать травы и варить эликсиры. Вот, возьми. Должно помочь.

-Благодарю. – она взяла зелье и метнулась из дома. Считанные минуты отделяли ее учителя от смерти. Ей нужно торопится, она не может допустить его смерти.

Она бежала обратно, бежала быстрее, чем когда-либо в жизни. Её гнало вперед чувство безысходности. Казалось, если учитель погибнет, все рухнет.

Маги Тан гибли, силы Сифера росли. Люди вставали на их сторону и сдавали скрывающихся воинов Тан.

Арнас жгли, чтобы уничтожить тех, кто остался в столице. Больше их нигде не осталось. Жалкая сотня оставшихся в живых. Сифер ликовал, предчувствуя победу.

Мирра остановилась. Она чувствовала опасность. В другом случае не задумываясь пошла бы на врага, но сейчас ей нужно было остаться в живых. В ее руках была жизнь учителя.

За поворотом говорили двое. Мирра закрыла глаза на секунду. Они слабые. Девушка скинула капюшон и вышла из за поворота. Двое воинов Сифер тут же обнажили мечи.

-Положите оружие. Отойдите к стене, - один из воинов тут же выполнил приказ. Второй замер, но меча не бросил. – Брось меч!!!

Но воин не подчинялся. Мирра подняла руку, из кольца вырвался голубоватый луч света и ударил в грудь магу. Тот пошатнулся и пал на мокрые камни.

Девушка бежала дальше не оглядываясь. Она не понимала, почему второй воин, равный по силе не подчинился. Слабым магам она могла приказать бездействовать, и они всегда подчинялись. Но этот… Амулет, защита? Откуда? Природу их сил знали лишь члены ордена, Сифер сам не мог создать защитных чар. Предатели?

Она выбежала на площадь. Открытое место, бежать метров 200. Кругом воины Сифер. Без помощи ей было не пройти. Мирра достала тяжелое золотое кольцо и одела на палец. Её тело пронзила резкая боль. Девушка упала на колени, мгновение спустя с трудом поднялась и побежала через плошать.

Кольцо сделало ее невидимой, но стремительно забирало жизненные силы. Каждую минуту бежать становилось тяжелее. К счастью площадь была не слишком велика.

Она добежала до того, что осталось от цитадели, с трудом сняла кольцо. Волна боли, в глазах потемнело. Но останавливаться было нельзя.

-Корен! Где он?!

-Иди вглубь, там остались неразрешенные стены. Они там. Ты достала зелье?

Но Мирра не ответила ему. Пробираясь сквозь обломки камня она искала своего учителя, но не чувствовала его. Её сердце сжалось. «Неужели я опоздала?»

-Мирра!! - девушка замерла, кричали слева. Он метнулась за колонну и увидела учителя, лежавшего на земле. Она передала зелье девушке – целительнице и склонилась над Учителем.

-Я принесла зелье, Вас вылечат и…

-Возьми, – он вложил в руку Мирре что-то холодное. – Рейкан отведет тебя… Ты должна узнать… Иди.

На плечо Мирре упала тяжелая рука воина. Он рывком поднял ее на ноги. Последнее что увидела Мирра, то как целительница давала Учителю зелье.

-Куда ты меня ведешь? Я должна быть здесь. Я должна защищать Учителя.

-Ты и пойдешь его защищать. Он дал тебе артефакт. Мы нашли его несколько лет назад, до раскола. В нем заложены силы… Мы не знаем какие. Исследования были прерваны войной. Но Учитель думает, что эта вещь может нас спасти. Карэна уверена, что в том месте, куда ты сейчас отправишься можно узнать что это. Постарайся узнать все, что только можно. Я вернусь за тобой на рассвете. Если буду в живых.

-А если ты не вернешься?

Рейкан взял Мирру за руку, она тут же перестала чувствовать свое тело, перестала чувствовать что либо, только голубое свечение перед глазами.

Она упала на траву.

-Если я не вернусь, ищи путь назад сама. Возможно, тут есть телепорт, который ты сможешь использовать. – Рейкан исчез в ту же секунду.

Мирра села, и первый раз посмотрела на артефакт. Платиновая цепь, на ней шар с прозрачными камнями.

«Где же я?», она огляделась. Лес, поляна. На поляне дом. В окнах свет. Мирра поднялась и пошла к дому. На небе светила полная луна. Была полночь. У нее оставалось несколько часов до рассвета, чтобы узнать об артефакте все.

Это была таверна. Девушка толкнула дверь и вошла внутрь.

-Здравствуйте, вина?

Я не перечитывала, так ещё поправлю текст.

---

Легенда. Мирра.

[Видана]

начало

Арнас третьи сутки не знал темноты. Пожары расползались к окраинам. Люди не могли потушить их. Маги ордена Сифер обрушивали новые лавины огня на город.

Мирра бежала по улицам города, дождь хлестал в лицо, но даже он не мог погасить огонь. Она старалась не приближаться к пожарам, там слишком светло. Там ее могли бы заметить. Поворот направо, таверна, за таверной налево. Крик. Мирра вжалась в стену. Мимо пробежали несколько магов Сифер. «Ученики»,- почувствовала она.

Время до весны было дано ордену Тан на то, чтобы сжечь свои флаги и встать под знамена Сифер.



Много веков существовало трио магических орденов. Много веков маги учили, искали, боролись с нежитью вместе. Каждый орден занимался своим делом, травники лечили, варили зелья, придавали силы. Они безропотно приняли власть магов стихий, ордена Сифер.

Сифер стал самым большим орденом ещё несколько сот лет назад, первые его члены были королевской крови, но ни один не правил, пока два года назад король Арнаса не оставил престол.

Без наследника трон пустовал. Но не долго. Один из сильнейших магов Сифер провозгласил себя новым королем.

С того же мнговния мир между орденами начал стремительно рушится. Новый король желал единоличной власти. Он не хотел просить услуг клана Тан. Он решил подчинить их себе и использовать могущество ордена в плату за жизнь магов. Всем было приказано сдаться. Сдавшимся обещали жизнь и честь служить членам ордена Сифер.

Но вместо этого члены ордена Тан достали мечи из ножен и поклялись умереть, но остаться свободными.

И многие сдержали клятву.

Бежать. Времени нет. Поворот направо, ещё один. Маленькая дверь в стене. Ночью она почти не видна.

Мирра толкнула дверь и вошла внутрь. Прошла по темному коридору. Третья дверь слева.

---

Аманда-Ариадна

[O'Keyt]

Долгие сотни, тысячи лет мы были хозяевами этой земли. Мы не старели и не умирали, мы не знали скуки и усталости, мы не знали болезней и бед.

Земля была юна и прекрасна, и мы творили ее. Создавали цветы и горы, водопады и облака. И каждое наше творение было совершенно.

Но вот пришли те, кто называли себя богами. Они сражались с нами. Мы никогда не знали слова "война", но сама земля – созданная и взлелеянная нами – приходила нам на помощь. Это был трудный бой. Их оказалось слишком много. Они были слишком безжалостны и коварны. И вот – один за другим – все мои товарищи оказались повержены. Я оставалась одна – в плотном кольце ухмыляющихся врагов. Выбор – сдаться или погибнуть. Но тогда победа досталась бы им...

И тогда я нашла единственный на тот момент выход. Я прокляла себя. Я отреклась от своей сущности, заставила себя забыть о ней, с головой уйдя в водоворот земных перерождений. И только смутная боль – там, в области сердца – служила мне путеводной звездой.

Век за веком, словно слепой котенок во тьме. Я не знаю, суждено ли мне вспомнить...



__

Я проснулась.

Боже, какой странный сон!

Впрочем, к странным снам мне не привыкать.

Умывшись ключевой водой из источника, я немного пришла в себя. Но эмоции, вызванные сном, никак не утихали… Взяв холст, я быстро набросала на нем узор из диковинных цветов. Кажется, я видела их во сне. Ах да, собственно забыла представиться. Аманда-златошвейка. Ну, и немножечко ведьма. Зелье там какое смешать, больного вылечить, сон нагнать, найти пропажу – это всё ко мне. Меня в окрестностях все знают. Да, а еще у меня совершенно удивительный дар общения с животными. Ни одно животное еще никогда не обидело меня, самые пугливые из них доверчиво приходят ко мне. Уж не знаю почему. Может быть, чувствуют, что я никогда не обижу. А вообще я девушка простая. Ровно 24 года назад я родилась в этом самом домишке в лесу. Кто мой отец – неизвестно. Говорят, мать странствовала по свету и вернулась сюда уже перед самыми родами. Родив меня, она умерла. И я бы, конечно, погибла, если б не одна добрая женщина из деревни. Она кормила и заботилась обо мне до 12 лет. Затем я ушла сюда и отныне живу здесь одна. Учусь понемногу, обеспечиваю себя. Вышитые мною вещи, знаю, ценятся среди людей. Да и колдовская помощь нет-нет да понадобится.

Но… только, сами знаете, могут ли быть у колдуньи друзья, любимый... В общем, так и живу одна. Я привыкла. Только... только иногда защемит вдруг сердце и покажется, что всё вокруг – ложь. Что настоящий мой дом не здесь и не то надлежит делать мне. Но что? Иногда я слушаю ветер и вдруг мне послышатся обращенные ко мне слова... Но нет, вновь ускользает от меня смысл. Прям проклятье какое-то. А еще эти сны… такие яркие и такие... странные что ли. Даже для ведьмы. Иногда я просыпаюсь вся в слезах и выбегаю, прямо в ночной рубашке, из домика, готовая сломя голову бежать на неведомый зов. И тогда на плечи мне садятся птицы или выходит из зарослей молодой лосенок на тонких ножках. Я ласкаю их и понемногу сердце мое успокаивается, начинает стучать ровнее. И так – до следующего сна.

Ах, если б я только смогла понять, что это всё означает...

---

Не мое

[Дракон и конопля]

Одагири Рёхэй

«Владеющий искусством воина

Четок в движениях.

Он действует, он не скован.

Познавший себя и врага

Побеждает без угрозы для жизни.

Познавший землю и небеса

Одерживает верх надо всеми».

Сунь У.



«Когда ваш дух не будет замутнен,

облака заблуждения развеются

и вы постигните подлинную пустоту».

Миямото Мусаси



Есть вещи, которые слепой видит лучше зрячего. У слепого нет смены дня и ночи, нет зеленой листвы и радужно искрящихся брызг водопада, синеватого снега и серых каменных пустошей. Слепой живет в совсем иной реальности, познавая мир совсем по-иному. Он живет в Пустоте. Но нет, лучше я начну не с этого…



Эти предательские вспышки, этот яркий свет – последний, который я видел, и который выжег мои глаза, – вот и все. В тот момент мне показалось, что мой путь окончится именно «здесь и сейчас». Я был пушинкой на ветру, я был беспомощным котенком, ведь того, кого они боялись, больше не было. К счастью, я ошибался. Мой дух, дух Одагири Рёхэя… Нет, пожалуй, я начну даже не с этого….



Я родился в семье Одагири через три года после битвы при Сэкигахаре и начала власти сёгуна Токугавы. Мой отец, простой буси, воспитывал меня так, как велят традиции нашего рода, и как велит кодекс чести. Враги сёгуна вынашивали коварные замыслы, все острее вставали вновь взаимоотношения между Эдо и Осакой, и каждый мужчина должен был быть готовым встать под знамёна тех, кому он и его предки присягали на верность. Однако, знатные буси из столицы все реже вспоминали о маленькой деревушке в неделе пути от Эдо, и с каждым годом жизнь в деревне становилась все труднее. Вскоре ежедневные упражнения с деревянным мечом мне пришлось заменить на полевые работы, дабы маленькая Амаюми попросту не померла с голоду. Хвала милосердной Каннон, мы выдержали эти годы, отец вновь был призван на службу вместе с даймё, но я – я остался сам по себе: деревенский озорник, сын самурая.



Мою жизнь перевернули двое путников, остановившиеся у нас. Это был странствующий монах из секты Дзен, со смешливой манерой говорить, и бродячий ронин. В тот день, когда они гостили в доме отца, рано утром, я решил сбегать до ручья, к заветному тайнику на опушке, где я прятал несколько самых дорогих вещей. Но тут я приметил этого ронина – он упражнялся с деревянным мечом, и в этот миг мне показалось, что в красных лучах восходящего Солнца, Аматэрасу, явился сам грозный бог Хатиман. Скорость, неимоверная скорость, ярость движений, точность! Мне казалось, что такого мне никогда не достичь!



Прошла осень, холодная зима, когда все дороги завалило снегом, прошли весенние лавины в горах – и я больше не мог ждать! Я взял подаренный отцом деревянный меч, свою первую и единственную пару мечей, на рассвете теплого летнего дня, аккуратно задвинув сёдзи, я покинул дом. Все-таки, я уже не был ребенком, мне исполнилось целых пятнадцать лет! Юный Одагири Рёхэй стал настоящим ронином! Это были самые трудные и самые счастливые годы моей жизни: подобно тому самураю из Мимасаки, я каждое утро упражнялся с мечом, я дрался с каждым встречным – тогда еще не насмерть, – и воспитывал в себе дух настоящего буси…



* * *



Прошли годы, и мало кто решался преградить путь суровому воину из рода Одагири. Я учился мастерству клинка на всех островах, я посещал храмы и монастыри. Я даже служил сёгуну, когда был направлен с войсками на подавление восстания крестьян на Кюсю… Я не узнал этого умудренного опытом и годами самурая, пока не увидел в гуще битве мелькание двух его мечей – это был тот самый Мусаси из Мимасаки, мой былой кумир…



Я нажил много врагов. Гордые самураи, живущие в соответствии с Бусидо, вызывали меня на бой. Но были и другие, боящиеся схватки. Трусливые вороны наняли коварных синоби, наносящих удар из-за угла! Холодной ночью, когда я медитировал на берегу тихого озерца в долине Судзука, проклятые демоны ослепили меня своими огненными вспышками. Казалось, этот свет выжег мои глаза! В наступившей тьме я не мог разобрать ничего! Я выхватил меч и наугад стал отбиваться, сразив одного или двух из врагов, прежде чем стрела пронзила мою лопатку. В тот момент я упал на колени. «Ты никогда не узнаешь, кто был твой враг», – услышал я смех подлеца. Что-то острое вонзилось в оба моих невидящих глаза…



* * *



Наверное, я должен был умереть. Желая продлить мои мучения, убийцы просто бросили меня истекать кровью. Я хотел вспороть свой живот, но враги забрали все мое оружие. Тогда я вспомнил, что коварные синоби, когда их захватят в плен, откусывают себе кончик языка и глотают кровь, пока не умрут от кровотечения. Сделав семь вдохов и семь выдохов, я решился. Но тут я услышал старческий голос… «Настоящий буси никогда не прекращает сражаться, – сказал монах, – убив себя, чем отомстишь ты своим врагам?»



Старый Дайдзо, дзенский монах, выходил меня. Затем он стал учить меня, как вновь стать буси. Слепым буси. Наука старика оказалась более жестокой, чем побои отца и тычки посохов монахов Храма Ходзоин! «Ты должен научиться видеть своим духом!» – Говорил Дайдзо. И я прилежно учился. Я бился обо все предметы, спотыкался о корни, лупил вслепую палкой по всему вокруг и получал беспощадные удары посоха Дайдзо. Я сидел, слушая шорохи травы и жужжание мух. Я вслепую шарил палочками по миске с рисом. Мне хотелось плакать от отчаяния, но у меня не было глаз. И я не мог видеть.



«Скажи, какого цвета трава?» – спросил Дайдзо. «Зеленая», – ответил я. Тычок посоха не замедлил последовать. «Лжец! Ты не видишь цвет травы! Ты только знаешь, что она зеленая!» – хрипло пророкотал старый монах. «Да, наставник, – ответил я, – но как иначе мне узнать цвет травы?» «Думай! – сказал монах. – Скажи, какого цвета небо?» – Я прислушался. Где-то вдалеке пророкотал гром. «Не слышу ответа!» – Сказал монах. Я промолчал, прислушиваясь. Обострённый слух слепца быстро уловил перемену: молчали птицы. Кожа ощущала поднимающийся ветерок, а затем, спустя минуту, на голову упали первые капли дождя. «Небо серое, – ответил я, – потому что на нем тучи. Но за тучами оно голубое, потому что сейчас полдень». Я ожидал удар, но тот не последовал. Старый монах только хмыкнул себе под нос. «Ты выучил первый взмах меча», – сказал монах.



«Скажи, наставник, почему ты не учишь меня своим молитвам?» – спросил я однажды. «Зачем тебе? – рассмеялся Дайдзо. – Или ты решил бросить Путь Воина и стать глупым монахом в рваной оранжевой хитоне? Таким, как я?» – «Я не вижу цвет твоей одежды, – ответил я, – он не имеет значения. Я слышу голос лукавого старца, мудрость монаха Дзэн и легкость в движениях твоих рук, потому что ты отложил посох в сторону». Мне показалось, что я вижу лицо старика, расплывающееся в довольной ухмылке. «Ты постигаешь суть вещей, – ответил монах. – Твой дух становится ближе к Великой Пустоте».



* * *



«Пропустите слепого», – насмешливо сказала женщина. Меня посадили в угол, всунули в руки миску с солеными овощами и рисом. «Эй, слепой, расскажи нам историю!» – сказал мужчина. Привычка командовать и грубоватый тон выдавали в нем человека со знатным происхождением, но голос был молод – явно сынок местного даймё. – «Расскажи историю!» – заголосили женщины, кто-то отложил сямисэн, значит, это гейши. Я молча сжевал несколько солений и отложил палочки. «Я расскажу вам притчу», – сказал я.



«…Однажды, в пору цветения сакуры, один молодой самурай решил подняться на вершину Фудзи, дабы испытать свой дух и увидеть небо вблизи. Он шел по тропинке выше и выше, наступил вечер, спустилась ночь. Он уже думал остановиться на ночлег, но тут разглядел во тьме неспешно бредущего человека. Опасаясь, что это может оказаться разбойник, молодой человек обнажил меч и спрятался за дерево. «Отложи меч свой, юноша, – услышал он голос старика, – или ты вздумал напасть на старого слепого отшельника?» Юный самурай смутился, и вышел из-за дерева. В свете Луны он различил сгорбленного старика, глаза которого были затянуты бельмами. «Прости, досточтимый старец! – молвил самурай, пряча меч, – я думал…» – «Ты думал, что я разбойник, – улыбнулся отшельник, – но разбойник не пошел бы к тебе по дороге. Если бы я был разбойником, я бы подождал, ока ты заснешь, и убил бы тебя спящим, когда ты ничего бы не видел и не слышал». Юноша в изумлении посмотрел на старика: «А ты, старик, как ты не боишься разбойников?» – «Мне нечего бояться разбойников, – ответил старик, – я знаю эти склоны лучше любого разбойника. Ни один из них не застанет меня врасплох, а при случайной встрече со мной они кланяются и уступают дорогу». – «Но почему?» – спросил самурай. «Потому что я вижу то, что не видят они. Я могу по голосу отличить самурая от крестьянина, а лгуна от честного человека. Ты решил подняться на вершину горы, потому что твой дух не готов к Пути Воина. Если бы ты не сомневался в себе, твой голос звучал бы уверенно, юноша. Но для того, чтобы увидеть небо, не нужно подниматься на вершину Фудзи. Когда ты убирал свой меч, дрожание твоей руки заставило его звякнуть о ножны, а когда спрятался за деревом, часто дышал, испугавшись одинокого путника. Если бы ты сначала хоть каплю подумал, тебе не пришлось бы хвататься за меч и прятаться за дерево».



Женщины засмеялись, а молодой самурай спросил: «Слепой, в чем же суть твоей притчи?» Я взял в руки палочки и миску и съел несколько кусочков, слушая, как приутих зал корчмы. «Почтенный юноша, – ответил я, – когда самурай пьет сакэ в компании гейш, значит, он хочет расслабиться и отдохнуть. Но я слышу голос не утомленного заботами молодого человека. Твой дом знатен, а отец богат настолько, что ты не считаешь, сколько коку риса уходит на твое содержание. Ты сын даймё, если я верно вижу». Женщины взволнованно зашептались, и я почувствовал, как напрягся молодой самурай. «Что ты можешь знать о моём доме, слепой?» – раздраженно бросил юноша. «Я знаю, что отец недоволен тобой, потому что ты проводишь вечера в веселье и развлечениях. Он был бы рад, если бы ты занялся упражнениями с мечом и наукой управления землёй. Для этого мне не нужно видеть цвет твоих хакама и выражение твоих глаз». – «Да кто ты такой?» – самурай вскочил, разгоряченный сакэ. – «Мое имя Рёхэй, – ответил я, доставая из-под одежды два меча и кладя их перед собой, – я из рода Одагири, вассалов дома сёгунов Токугава». В зале повисла мертвая тишина. «Прошу извинить мою юную горячность», – наконец, растерянно произнес самурай, не зная, как ему ещё поступить. «Просто ты не увидел суть. Ты увидел слепого, но не увидел самурая. Ты увидел старика, но не увидел воина. Садись, я расскажу тебе смысл притчи». – Я взял протянутую мне женщиной чашку сакэ, отхлебнул несколько глотков, смачивая горло, и продолжил: «Молодой самурай увидел в отшельнике разбойника, вместо того, чтобы увидеть самого отшельника. Прежде, чем броситься в бой, ты должен осознать себя, противника, окружающую обстановку. Когда твой дух и разум слиты воедино, ты силён. Когда их наполняет Пустота, ты непобедим. Лишь очистив свой дух и наполнив его пустотой, сможешь постичь небо». Я встал, оставив на столе несколько монет за угощение, и вышел из корчмы.



* * *



Во второй год Сехо мы с Дайдзо путешествовали по провинциям острова Кюсю. Здесь мы поднялись на гору Ивама, и наставник сказал, что хочет, чтобы я побеседовал с одним человеком, живущим отшельником в пещере Рэйгэндо. В третий раз я узнал его сразу, хотя не мог видеть его лица, а голос его стал совсем другим. Есть вещи, которые слепой видит лучше зрячего…



* * *



Небо и землю

В шорохе крыл мотылька

Слышит отшельник

(с)UA571C