Вселенная Клейна

[Бранд]

По мотивам игры, сыгранной 21.06.2014. 3100 слов.
(Предположительно, начало 3-го сезона "Нового Галлифрея").

Игроки

Десятый Доктор - Brand Bariman
Ривер Сонг - Мисс Жуть
Мастер - Бранд
Клара Освальд - Нелиссия
Джон Харт - кот-в-небесах

Мы возвращались с капитаном Хартом, показывавшим нам новый удлиненный маршрут неподалеку от базы, на предмет проверки безопасности и одновременно подходящей сложности к курсу по спортивному ориентированию для подрастающих таймлордов. Дежурный токлафан на периметре засек нас, отсалютовал клинками, блеснувшими россыпью искр в лучах заходящего солнца и устремился ближе – и в этот момент что-то в окружающей нас реальности изменилось, будто прокатилась волна от какой-то точки впереди, в которую некто ткнул гигантским пальцем.
База исчезла. Харт обеспокоенно почесал в затылке, поглядев на компас в руках. Мы втроем оказались посреди пустынной местности, покрытой умеренно пышной растительностью, но лишенной всяких посторонних звуков, кроме шороха ветра. Ни птиц, ни хруста сучков, ни мышиной возни. Но сам этот шум ветра и пустынность… Я встряхнул головой. Ничего не изменилось. На месте устремившегося было к нам токлафана появилась круглолицая темноволосая девушка, немного удивленная. Поблизости от нас на небольшом возвышении стояла композиция из стоячих камней. Девушка повернулась прямо к ней.
– Доктор!
Мы тоже обернулись и двинулись поближе к покосившемуся кромлеху. Некоторые столбы были просто столбами. Но на месте некоторых… Я невольно сунул руку в карман и нашарил ключ от своей ТАРДИС. Одним из «столбов» была знакомая синяя будка Доктора. А другим, на противоположном конце – серебристая колонна, не завершившая свое превращение в камень. И она резонировала с моим ключом – это была моя ТАРДИС, оставленная на базе на Антее и каким-то образом перенесенная туда.
Дверь синей будки отворилась, и из нее выглянул взъерошенный Доктор – наша версия, – отметил я, «десятая». И удивленно огляделся. Впрочем, не слишком, должно быть, привык к своему неисправному транспортному средству за столько-то веков.
Девушку он сперва будто не заметил – увидев нас, он помахал нам:
– Эгей! А как это я угодил к вам?.. – Потом он снова огляделся. – Хм, а где база?
– Это не Антея, – сообщил я очевидное.
Доктор кивнул.
– Какая-то новая?
– Нет, вообще не наша, – категорично покачала полями шляпки Ривер. – Мы тут оказались только что, примерно вместе с тобой.
Доктор наконец заприметил среди одного из столбов мою ТАРДИС и начал было поднимать руку.
– Это…
– Это ТАРДИС, – заверил я. – Но мы прибыли не на ней. Просто прибыли, перенеслись в одно мгновение с Антеи.
– А-а, – глубокомысленно протянул Доктор, как будто это что-то объясняло.
– Доктор! – снова позвала девушка. – Время пришло!
Доктор посмотрел на нее неузнавающе.
– А кто вы, собственно, юная леди?
Юная леди слегка озадаченно оглянулась и моргнула.
– Клара Освин… нет, Клара Освальд… Просто Клара.
– О. И как вы сюда попали? – поинтересовался я.
– Я должна сказать Доктору, что «время пришло», – она снова повернулась к нему. – Пришло время освободить Галлифрей!
– Опять!!! – вырвалось, кажется, у всех нас.
Я прикрыл глаза рукой и с некоторым напряжением прислушался – нет, никакой пока барабанной дроби. Только этот шум ветра…
– Но кто вы все же такая? Откуда? – спросил я.
Клара слегка округлила глаза.
– Я его спутница.
– А, все-таки спутница. – Я глянул на озадаченно нахмурившегося и почесавшего переносицу Доктора.
– Буду его спутницей, – уточнила Клара.
– Ага. В какой вселенной? – спросил я неприязненно. Едва ли она могла мне ответить, даже если бы знала. – А то ведь в одной из них у него нет будущего.
– У Одиннадцатого? – переспросил Доктор.
– Да, и не только, – ответила Клара, – у следующего.
– Исключено! – нахмурился Доктор.
– Вовсе нет. На планете Рождество вам выдали новый цикл регенераций!
– Планета Рождество выдала? – поднял брови Доктор.
– Нет, Галлифрей. Еще замкнутый, сообщающийся с обычной Вселенной лишь через Трещину.
– Знаю я, кто бы тут не отказался от лишнего цикла, – усмехнулся Доктор, иронично глянув в мою сторону.
«Сам возьму», – мог бы проворчать я, но зачем говорить очевидное? Как ни странно, примерно та же фраза читалась во взгляде Доктора. У нас есть Новый Галлифрей, нам не нужно никого ни о чем просить.
– Но это невозможно, – продолжил Доктор без выражения. – Галлифрей погиб, погубил сам себя…
– Он не погиб, – ответила Клара. – Он только заморожен во времени и спрятан. А флот далеков, оцепивший планету в ее последний день истребил сам себя, когда Галлифрей исчез.
– Вон оно что?..
– Мы уже встречались в тот самый день, когда вы спасли его, – спокойно сказала Клара, посмотрев Доктору в глаза. – И на самом деле, много, много раз. Я помогла вам улететь с Галлифрея на вашей ТАРДИС, давным-давно…
– Вместе с Браксом? – озадачился Доктор.
– Нет, не с ним, он был в реальной истории, а я…
– Минутку, вы знаете Бракса?!..
Клара, кажется, удивилась, не очень хорошо припоминая, знает она его или нет.
– Я знаю, что у него есть коллекция…
– И…
– И что он был кардиналом, вашим братом, что его не было на Галлифрее в эпоху Войны Времени…
– Это не он во всем замешан?
– Нет, все думают, что он погиб.
И его не вернули во время Войны Времени. «Интересно, почему?..» – подумал я. Может, он еще и оказался бы на месте Рассилона?
– Я знаю о вашем брате, но он тут ни при чем. Вы помните меня? Вы должны были все забыть, но однажды вспомнить. Вы можете прочесть это в моей памяти.
– Кажется, я что-то припоминаю… – медленно произнес Доктор и, приблизившись к своей, или не к своей, будущей спутнице, приложил пальцы к ее вискам.
– Не нравится мне все это, – проворчал где-то позади Харт. – Это может быть опасно…
Выражение лица Доктора менялось, светлело, в нем оставалось все меньше замкнутости и недоумения. Я глянул на Ривер. На ее лице, как ни странно, отражалось что-то похожее на надежду. Почему? Если старый Галлифрей вернется, Новому в этой вселенной места уже не будет.
– Почему мне кажется, что тебе нравится идея вернуть Галлифрей? – тихо спросил я.
– Почему мне нравится то, что он не погиб? – переспросила Ривер. И деланно усмехнулась. – И только подумай – целый генофонд!
– Дааа…
Все это время я старательно уничтожал всякую призрачную связь со старым Галлифреем. И не только метафорически.
– А это кто? – спросила Доктора Клара, указав глазами на меня.
Похоже, она немного адаптировалась и начала больше напоминать живую девушку, чем прежде.
– Это… – загадочно торжественно произнес Доктор, – лучший из известных мне таймлордов…
Я настолько оторопел, что даже упустил, назвал ли он при этом мое имя. Но тут же сообразил: за неимением в нашей вселенной всех прочих хорошо известных ему таймлордов. Таймледи были отдельным разговором. Как и обильная еще слишком юная поросль.
Они углубились в небольшой спор, но Доктор выглядел все уверенней и уверенней. И он не собирался освобождать Галлифрей, хотя и упомянул, что «конечно, если отыскать в этой вселенной Трещину…» Ривер поинтересовалась с деланным простодушием: «В Библиотеке?» Я был почти уверен, что с деланным – все мы знали, куда подевалась Трещина. Пусть энергия была трижды преобразована, после всех манипуляций оставалась вероятность, что ее все еще можно извлечь из ядра моей ТАРДИС. Вот почему она здесь, и все мы здесь, включая ключ у меня в кармане – кто-то уже все подготовил и удобно расставил фигурки на доске. Но Доктор отказывался, совершенно безмятежно, и хотя меня это немного озадачивало, – я был уверен, что он кинется спасать все, что еще можно спасти, – от его отказа как-то легче дышалось. Я еще раз огляделся и прислушался к шороху ветра, а потом улучил момент и, едва воцарилась очередная пауза, оттащил Доктора за рукав в сторонку.
– Скажи мне одну вещь, – спросил я, понизив голос, – ты узнаешь это место?
Доктор недоумевающе огляделся и покачал головой, скептически поджав губы.
– Нет.
– Точно? Возможно, раньше оно выглядело иначе. Птицы?
Доктор снова покачал головой, уверенней, чем в прошлый раз.
– Нет, а что?
– Так, ничего. Подумал – вдруг ты в курсе, куда нас занесло?
Я был уверен, что это Междумирье – как я его называл. Место, куда я однажды попал перед тем, как опомнился на Земле с вихревым браслетом на запястье и осознал, что один из шести миллиардов по счастливому для меня и несчастливому для него стечению маловероятных, но в то же время не слишком маловероятных обстоятельств, весьма далеких от нуля, стал мной окончательно. Это место могло мне просто померещиться в процессе метаморфоз и их закрепления. Как мог померещиться присутствовавший там Доктор, давно ставший в моем сознании чем-то вроде моей собственной тени. Эффект был в некоторой степени обоюдным.
Но может быть, место было настоящим. Хотя и сейчас оно могло быть лишь проекцией. Как то ни было, Доктор его не помнил. Или его никогда здесь не было, или еще не было. Если уж начистоту, я чертовски плохо помнил, в какой регенерации тогда был Доктор, знал только, что это был он. Может даже это была другая петля событий – та, где он согласился на предложение Клары?..
Джон Харт не сказал ни слова, просто помахал нам, но мы его заметили. Он отошел слегка в сторону от камней и был уже не один, рядом с ним стояла знакомая «священница» в черно-белом одеянии с очками в тонкой проволочной оправе.
Ну конечно, эфемеры!
И в то же время в голове звякнул какой-то звоночек. Свет не пересекает границ вселенных. Однажды они дали понять, что это составляет для них некоторую проблему. Так в каком мире мы находились? Было ли оно на границе вселенных или за границами? В конце концов, эти границы обычно не пересекает и то, что мы называем веществом. Но мы сейчас здесь в силу неких исключительных причин. И почему «священница» разговаривает с Хартом?..
«Священница» благожелательно улыбнулась и подняла руку. Они с Хартом в неуловимое мгновение оказались гораздо ближе. Харт моргнул и чуть покачнулся. Фотоны движутся быстро. Но едва ли они переносились в пространстве вместе с Хартом. Скорее оптическая иллюзия – все дело в свете – для фотонов это конёк. Но куда тогда девался звук? Разве что они разговаривали мысленно.
– Чтобы не мешать вам, – ответила «священница» на мои мысли. Впрочем, полагаю, они были написаны у меня на лице достаточно ясно. – Чтобы не вмешиваться в ваш выбор.
– Да неужели? Он был сделан слишком быстро. И вдруг бы кто-то еще успел передумать? – я покосился на Доктора. Тот изумленно созерцал «священницу», с неким полувосторгом. Ривер стояла за его плечом и, видимо, подсказала ему, кто это. Я огляделся, но не увидел Клары – она исчезла. – А куда делась эта девушка, Клара?
– Она выполнила свою миссию и вернулась. На самом деле, она лишь эхо настоящей Клары, рассеянное по разным временам, чтобы найти все воплощения Доктора. С ней это уже случалось. Но ей нужны были все регенерации в той вселенной. В этой – необязательно. Побочный эффект рассеяния. И славно, что выбор уже сделан, – ответила «священница» – конгломерат разумных фотонов, опередивших нас в развитии настолько, насколько свет обгоняет любое другое движение (за исключением расширения вселенной). – Ведь это была лишь возможность. Но она могла сказаться роковым образом на вашей реальности. Если бы Доктор согласился последовать за Кларой, он восстановил бы собственную историю и регенерировал в тот самый момент…
Или она замолкла, или перешла на мысленную речь. Это слегка раздражало. Но «она» могла считать, что все и так понятно, а так гораздо быстрее.
Доктор сорвал с переносицы очки и возбужденно потер их о полу коричневого с полосками пиджака.
– Я так и думал, что все это случилось потому, что я в свое время не погиб!..
– Ну да, – вырвалось у меня. – Все остальное, включая целую новую цивилизацию никак не в счет! – Ривер мягко ткнула меня в бок, почти погладила.
– Целая ветвь вашей истории могла быть стерта, – добавила «священница».
– Аннигилировала бы целая вселенная? – уточнил я.
– Не аннигилировала, слилась бы в вероятностях с другой. Иногда это происходит.
– Ну, тут дело было бы не только в его согласии. Как я понимаю, чтобы добраться до Трещины, Доктору понадобилась бы…
– Твоя ТАРДИС, – кивнул Доктор, подхватив. – Точнее, ее ядро с энергией Трещины, хоть и преобразованной, но вопрос вероятностей все еще остается!
– Неважно. Даже если бы тебе достался ключ, внутри незваных гостей ждет множество сюрпризов!
– И это тоже могло бы сыграть свою роль, – безмятежно добавила «священница».
– Если, конечно, вы там не побывали и все не отключили, – заметил я не очень дружелюбно.
– Мы этого не делали.
Доктор посмотрел на меня с укоризной.
– Это было совершенно незачем.
– Это просто аварийная система, ничего личного, – заверил я и перевел дух, все еще не в состоянии расслабиться. – Но как же тогда Галлифрей? Он не может вечно находиться где-то за ядром моей ТАРДИС как джинн в бутылке.
– Его там нет, – успокаивающе сказала «священница». – Он был бы там, если бы вам захотелось его оттуда извлечь, но его там нет. Он уже освобожден.
– Не может быть!..
– Это случилось в другой вселенной.
– А как вы об этом узнали?
– Нам поведали о том гравитационные старцы, – ответила она как нечто само собой разумеющееся и совершенно обычное.
– Грави?!.. – совершенно мифические существа, переживающие эоны вселенных и легко проникающие за любые их границы, как гравитация, но обладающая волей и сознанием.
– А где мы находимся сейчас? За пределами своей вселенной или все-таки нет?
– Строго говоря, – произнесла «священница», – ваша вселенная и та, о которой вы говорите как о другой – не совсем разные вселенные.
– То есть, Галлифрей освобожден в нашей вселенной?
– И именно поэтому его не нужно освобождать снова.
– Прекрасно, но только что вы сказали, что это случилось в другой вселенной! Или пока мы тут говорим, сменяются вероятности?
– Это, в некотором роде, тоже. Но на самом деле, просто верно и то, и другое. Была вероятность, что вы можете стать одной вселенной, есть вероятность, что ваша вселенная – другая вселенная. Сейчас обе вселенных будто сообщающиеся сосуды, они взаимозависимы и взаимоподдерживаются, цепочки причин и следствий пролегают то в одной части, то в другой.
– Ага!.. Но если взаимоподдерживаются – почему же они едва не схлопнулись, раз была такая вероятность?
– Здесь и сейчас всегда есть такая вероятность, – загадочно ответила «священница». Впрочем, не слишком загадочно. – Но история в нужном месте подходит к тому, чтобы самоподдерживаться. Если вы сделаете другой выбор…
– То рано или поздно, а вернее, обычным ходом свершившихся уже событий, вернемся сюда, где, в некотором роде, всегда находимся, чтобы сделать другой выбор.
– Обычно вы делаете правильный. Довольно стабильно.
– Обычно… А сейчас – правильный?
Священница душевно улыбнулась, видно, с намеком, что я слишком много нервничаю.
– Вселенные ведь взаимоподдерживаются, – уверенно сказала Ривер.
– И снова и снова поднимаются из праха, – проговорил Доктор, чтобы воскресить друг друга.
– Бутылка Клейна*, – вздохнул я, уже почти не в силах что-либо еще говорить.
– Калаби-Яу в макромасштабе, – усугубила Ривер. – Но поскольку в обычной реальности мы не видим всех измерений, то…
– Галлифрей продолжает существовать в своем измерении континуума, а мы в своем, и мы не обязаны пересекаться, – предположил я, слегка приходя в себя.
– А в перспективе все же разные вселенные, – продолжил Доктор. – В одной из них нет Галлифрея, но Галлифрей не погиб, он просто остался где-то «за поворотом» и жив-здоров.
– А в другой ту же нишу занимает другой Галлифрей.
– Если корректно говорить об одной или другой, – вставила Ривер, – ведь вселенных на деле гораздо больше. Это скорее потоки.
– И одна и та же Вселенная, – напомнил я, глянув на «священницу».
– Мультивселенная, – уточнила Ривер. – Но как я поняла, с некоторыми потоками мы пересекаемся не только на законных и взаимополезных основаниях. Местами это устоявшиеся очень глубокие омуты. Вот как этот момент, верно?
– Истинно так, – торжественно ответила «священница» и растворилась в сиянии, должно быть, в уверенности, что дальше мы прекрасно разберемся сами. Эфемерам всегда было трудно надолго сохранять коммуникабельную форму, по крайней мере, для более вещественных созданий. Я уже замечал, как по ней во время разговора то и дело пробегала какая-то рябь, как помехи по голограмме. Или тут были замешаны границы миров и гравитационные старцы, а не просто усталость.
– Но почему они все-таки нам об этом рассказывают? – задумчиво пробормотал я.
– Им это почему-то важно, – сказал Доктор. – Или им просто нравится общаться. Вот как мне, например.
– Угу, с низшими расами, обхохочешься, – вздохнул я.
Доктор усмехнулся.
– Насколько я знаю, ты частенько занят тем же. В последнее время это даже не всегда носит разрушительный характер. И потом… ваш Галлифрей – он еще такой… потенциальный! Наверное, им интересно начало, а потом бы они поостереглись с нами связываться, чтобы мы не пытались их использовать, вовлечь во что-то, или просто чтобы не вмешиваться в глобальные естественные процессы.
– Хо-хо! – буркнул я скептически, припомнив эфемерские наногены и еще кое-какие моменты. Наверное, они все же пытались на нас повлиять. Можно ли было назвать это «ненавязчиво»? А может, эти моменты казались им относительно безопасными и Доктор прав.
Но что касается аннигиляции… Может, все было бы не так уж удручающе. Если хорошенько подумать, и чтобы не жить под постоянной угрозой дамоклова меча – Галлифрея, который всегда может вырваться наружу, – как говаривали в одном человеческом фильме: «Жизнь найдет выход!» – можно было бы, если как следует постараться, перенести базы во времени далеко вспять, в ту эпоху, куда мало кто осмеливался соваться, сделать их Галлифреем до Галлифрея, которому они, возможно, когда-нибудь могли бы положить начало. Вот это вышла бы та еще «бутылка Клейна»!.. Но насколько опасна могла бы быть ранняя вселенная – когда реликтовое излучение было бы куда мощнее, влияло бы на гены куда сильнее, то что могло бы получиться в итоге? Деградация? Эволюция в немыслимые формы – например, конгломераты мыслящих фотонов или гравитационных волн… Впрочем, все это было ненужно! (А может, все эти выборы тоже были здесь сделаны?..)
Ривер помахала рукой у меня перед носом.
– Котейко! Ты здесь?
Смешное ласковое прозвище, с которым я давно устал бороться, – а от Одиннадцатого я слышал, что когда-то она донимала его «сладеньким», так что мне еще повезло, да я уже и привык, – живо вернуло меня к реальности.
– Да.
– Доктор согласен на совместный пикник, но может, лучше не здесь, а где-нибудь, где повеселее?..
– Да, было бы неплохо.
– Все хорошо! Сегодня все хорошо.
– Да… – повторился я, позволяя тащить себя за рукав к ТАРДИС.
– Наблюдают и «никогда не вмешиваются». Очень же что-то напоминает, верно?
– На определенной стадии развития так и бывает. Приходится.
– Да уж… Ты когда-нибудь пыталась представить себе войну эфемеров и гравистарцев? Как бы оно выглядело?
Ривер остановилась как вкопанная.
– Это еще зачем?!
– Так, просто, теоретически…
– А что тут представлять? – пожала плечами Ривер. – Конец вселенной – он и есть конец вселенной.
– Тогда гравистарцы побеждают? Они переходят в новые вселенные.
– А в Больших взрывах очень много фотонов!
– Мда… – Я помахал Доктору, стоящему в дверях его ТАРДИС и отпер свою. – Встретимся на Антее!
А он ведь только что предпочел Новый Галлифрей старому. По крайней мере, этот наш Доктор, в нашей части континуума, будь он целой вселенной или нет. И хорошо, что при этом не понадобилось ничем жертвовать, в том числе и старым Галлифреем. Если он где-то сможет жить в мире, пусть живет с миром!
И кстати, что касалось Пандорик… Все эти неприятности происходили со вселенными не просто потому что оказывались заблокированы отдельно взятые таймлорды – вместе с ними оказывались заперты ключи к целой цивилизации, тем или иным образом. Может, даже не к одной?.. Сейчас мы не совершали никаких откатов во времени, но если они то и дело происходят, если и повелители времени появились не за один эон одной вселенной, может и Доктор прав в том, что люди не совсем нам чужды? С чего-то же надо было начинать… в этом огромном хрупком, взаимозависимом мире.
Я распахнул дверь ТАРДИС уже на посадочной площадке на Антее.
– Доктор!
– А? – Доктор выглянул из своей синей будки.
– Я надеюсь, это значило, что наконец получилось! Вселенные разделились!
Да, мы это уже ощущали не раз, но некоторые ключевые вехи приходится повторять под разными углами, чтобы они наконец определенно случились.
– Поэтому они упомянули гравистарцев. Я думаю, это было предупреждение о том, что они появятся в будущем. Мы еще можем быть связаны с той самой вселенной, но теперь, скорее всего, через посредников.
– А может быть и уже. И я тут подумал насчет Пандорики… Целая цивилизация – это же гораздо больше, чем!..
– Я тоже подумал!
– Так, дорогие мои, – сказала Ривер. – Давайте не будем стоять на проходе, как между вселенными! Тут дует из кондиционеров!

*Бутылка Клейна: неориентируемая (односторонняя) поверхность, впервые описанная в 1882 году немецким математиком Ф. Клейном. (см. картинку-заставку).
Подробнее в вики

@темы: Доктор Кто, Проект "Генезис"

Comments

[Мисс Жуть]

Бранд,

[Бранд]

Мисс Жуть,