Мисс Жуть, Нет, это условное тематическое соответствие по глобальной задаче сюжетов А "банда" все равно та же Только тут почти что намек скорей на игроков, чем персонажей Хотя и не без последнего
да, я люблю людей, и это абсолютно не мешает мне ненавидеть человечество
Отчет Вернера фон Брауна (ч.1)
Архив ФБР Совершенно секретно. Срок: бессрочно. Изъято из печати 01.19.1976 Вирджиния Теги: компрометирующие материалы, расовая ненависть, отдел Х.
Вернер фон Браун. Путь к звездам. (биографическое издание) Подготовлено А. Харрис (см. 000567-345-51/1963)
Глава 6. Давайте убьем Гитлера.
Я перестал чему-либо удивляться с тех самых пор, как начал работать на рейх. Однако, когда мне поступило частное приглашение от главы Абвера стать научным экспертом в некоем любопытном для меня мероприятии, я решил, что, наверное, сплю. Адмирала Канариса мне случалось видеть издали, но мы никогда ранее не были знакомы, а моя должность не имела никакого отношения к контрразведке, тем более был непонятен дружеский тон послания, как если бы мы с ним были давними приятелями. Обычно в таких случаях сверху спускают приказы с грифом «секретно» и безапелляционным распределением обязанностей. Здесь же приглашение выглядело не только необязательным, оно не кодировалось никаким грифом. Тем не менее, насколько мой опыт работы в системе позволял мне читать между строк, речь в нем шла явно о чем-то вслух непроизносимом. читать дальшеЯ подозревал, что мой отказ может негативно сказаться на моей дальнейшей судьбе и на судьбе моих разработок, равно как и излишняя готовность к сотрудничеству может мне повредить – письмо такого рода вполне могло оказаться провокацией. Поэтому я ограничился вежливым ответом на обратный адрес с благодарностью за приглашение, в котором сообщал, что всегда мечтал заниматься "чистой наукой": так я называл то, что я делаю, когда не знаю, что именно делаю. Тот, кто прочитывал мои письма, не нашел бы в этом ничего нового, так как это выражение я любил повторять время от времени, и за мной водилась слава человека излишне мечтательного и недостаточно серьезного. Однажды я даже имел из-за этого проблемы, неосторожно разоткровенничавшись с тем, с кем не следовало: новой Германии были чужды мечты о межпланетных путешествиях, ей было нужно «оружие возмездия», созданием которого я был занят, по мнению руководства, недостаточно усердно. В конце февраля сорок второго мы готовились к испытаниям ракет нового типа. Я был занят по уши, в том числе, новой битвой с Паулем Шредером, который считал, что я слишком молод и несерьезен, чтобы быть техническим директором, и почти забыл о том странном письме адмирала Канариса. В один из этих дней на остров прибыл гонец в форме СС, сообщивший, что прибыл забрать меня по личному распоряжению главы Абвера, и передавший мне очередное послание. Послание оказалось приказом, который я ожидал увидеть в самом начале. Там говорилось, что я командируюсь в Берлин, в распоряжение института Аненэрбе в качестве научного консультанта. Я занервничал, так как не знал, как быть с испытаниями, в то время как здесь оставался воинствующий Шредер, а с другой стороны, посещение этой организации могло обернуться чем угодно, вплоть до трибунала, тем более, что в деле фигурировала контрразведка. Недоброжелателей у меня было достаточно. Конечно, это мало походило на арест. Однако, всегда существовала вероятность, отправляясь на Пюклерштрассе, оказаться в гестапо вместо научной консультации. Признаться, я занервничал еще больше, когда, по прилете в Берлин, меня посадили в машину и повезли куда-то за город. Однако, вопреки моим опасениям, конечной точкой этого путешествия оказался замок Вевельсбург, оплот новой религии, сакральный центр новой Германии. Охраны было немного: по-видимому, присутствие фюрера при намечающемся действе не предполагалось. Я немного расслабился. Меня привели в большой зал с мозаичным полом, куполообразным потолком, поддерживаемым колоннами, и большим количеством окон. Несмотря на хорошее дневное освещение, здесь горело множество свечей. По-видимому, это был тот самый Зал Грааля, в который, помимо верхушки, допускались только фигуры приближенные, или имевшие некую особую важность для новой религии. Тем более меня удивило увиденное зрелище. В центре зала стояла молодая женщина, еврейка, но не в лагерной робе, как можно было бы ожидать, а в обычном гражданском. На полу вокруг нее были начертаны странные символы, точно не руны – их бы я смог прочесть. Вокруг еврейки бродила блондинка в белом церемониальном балахоне, критически осматривая символы на полу. «Боже милостивый», – подумал тогда я. – «Какой ересью они здесь занимаются!» Я понял, зачем Канарису понадобился научный консультант, все эти мистические эксперименты должны были быть задокументированы и хоть как-то обоснованы с точки зрения официальной науки, если на них выделялись средства. В третьем присутствующем я узнал адмирала Канариса – тот стоял у дальнего окна, созерцая вид на окрестности. Когда я вошел, вскинул руку и представился, он повернулся ко мне и только коротко кивнул – это показалось мне странным, но об адмирале и его привычках ходили самые разные слухи, и отказ от обычных церемоний, кажется, среди них значился, а так же то, что его за это по какой-то причине не преследовали. Адмирал слегка ввел меня в курс дела. Оказалось, я угадал, Аненэрбе планировали провести мистический эксперимент, конечной целью которого являлось установить некий род связи с высшей цивилизацией, а точнее, с древней цивилизацией ариев. И конечно, если речь шла о перемещениях в пространстве и времени, пусть и таким экстравагантным способом, в этом была заинтересована контрразведка. А я им был нужен для определения степени научности происходящего – чисто из утилитарных соображений. Я уверил адмирала, что сделаю все, что в моих силах, на благо рейха, хотя и очень сильно сомневался в том, что в действительности что-то произойдет. Ну, знаете, как это бывает. Вам говорят, что-то совершенно невероятное, на полном серьезе, а вы думаете «ну и чушь он несет, при его-то положении»... Вот и здесь было примерно так. Я решил подстраховаться, чтобы в случае провала мне хотя бы было чем прикрыться и испросил разрешения задать несколько вопросов Марте Краузе – так звали эту женщину в церемониальных одеждах. Хотя и было в ее внешности нечто завораживающее, мне она показалась неприятной. Впрочем, подавляющее большинство сотрудников этого департамента были далеко не теми личностями, с которыми захочешь водить хорошее знакомство. Вопросы мне задать позволили, чем я не преминул воспользоваться. Первым делом, я уточнил, каким же образом фрау Краузе собирается устанавливать контакт с высшей цивилизацией. На что мне был дан исчерпывающий ответ, что посредством перемещения посланника – точнее, посланницы, той самой еврейской девушки – в пространстве и времени. Я удивился: - Она же еврейка, как вы можете на нее полагаться? - Она будет работать на нас, потому, что мы сделали ей снисхождение: ее родственники останутся живы, если она будет помогать нам. - Допустим, у вас все получится. Как она будет общаться с древними ариями? Не лучше ли было найти кого-то более подготовленного? - Именно поэтому мы выбрали ее. Это Эва Каменецкая, дочь польского египтолога Франка-Каменецкого, она специалист по мертвым языкам. Довод был, конечно, существенный. Перемещение в пространстве и времени, мне, однако, не давало покоя. Разработки моей лаборатории имели непосредственное отношение к подобного рода вещам, пускай ими и занималось другое техническое подразделение, но мне было интересно, кто еще этим занимается, раз уж мы оказались не единственными. И я спросил, связано ли каким-либо образом планируемое действо с работами доктора фон Шума. Фрау Марта странно на меня посмотрела, и ответила, что она понятия не имеет, кто такой доктор Шума, и что у нее свои методы. - И какие же, позвольте поинтересоваться? – не удержался я. - Мы создадим портал – с помощью недавно открытых нами символов и заклинаний. Я до сих пор помню, как она это говорила, с каким огнем в глазах и твердостью в голосе. О, она действительно верила во все то, о чем говорила. Она не выглядела шарлатанкой, она выглядела фанатичкой, это просто поражало! Я нашел этот ответ исчерпывающим и растерянно посмотрел на Канариса. Тот улыбнулся одними уголками губ и кивнул: - Есть ли у вас еще вопросы, гауптштурмфюрер? - Пожалуй, я закончил, – мне совсем не хотелось продолжать, я уже был полностью уверен в том, что происходящее – не более чем фикция в роскошных декорациях. - Тогда приступим, – сказал адмирал, отступив к стене и сделав мне знак сделать то же самое. Марта Краузе еще раз перепроверила положение Эвы относительно символов, сами символы и приступила… Сначала ничего не происходило. Фрау Краузе выкрикивала какие-то слова на непонятном языке – да и было ли это языком в действительности? Потом я, вроде, засек какое-то движение в воздухе, мне показалось, что запахло озоном, но я списал это на общую нервозность обстановки. В любом случае, очень скоро я заскучал и украдкой посмотрел на адмирала. Выражение лица Канариса тоже нельзя было назвать воодушевленным. Я подумал, что если после сегодняшнего проваленного эксперимента – а я просто обязан буду написать негативный отзыв – меня не сделают козлом отпущения и не возьмут на красный карандаш, я буду обязан этим только одному человеку... Внезапно заклинания смолкли, но не успел я открыть рта, чтобы сказать всем спасибо и попытаться откланяться, раздался громкий хлопок, пол подо мной вздрогнул, что-то вспыхнуло... Последнее, что я помнил в этот момент, что я куда-то летел с явным риском свернуть себе шею при приземлении. Вокруг были тьма и пламя, и что-то утробно ревело... Я подумал, что, вероятно, взорвался газопровод, хоть он и выглядел отключенным, но диверсию можно было провернуть и при отключенном газовом кране. Стоило лишь его открыть и чиркнуть спичкой.
да, я люблю людей, и это абсолютно не мешает мне ненавидеть человечество
Отчет Вернера фон Брауна (ч.2)
Я куда-то грохнулся, вопреки ожиданиям, не очень чувствительно. Судя по звуку, кто-то еще свалился на пол рядом. Там, где мы оказались, царила кромешная тьма, в которой метались какие-то тени. Обернувшись, я увидел факелы. И еще различил узоры на стенах, очень похожие на египетские – да это они и были, когда я пригляделся. «Что за черт», – подумал я, и в следующее мгновение действительно увидел черта. Из темноты на меня двигалась воющая и колыхающаяся масса. Я не сразу различил, что она состояла из отдельных фигур существ… Человекоподобных прямоходящих. читать дальшеЯ мгновенно вскочил на ноги и, выхватив пистолет, всадил пару пуль в ближайших, безо всякого результата, впрочем. Рядом со мной еще кто-то выстрелил – во вспышке света я различил светлые волосы. Фрау Краузе, по всей видимости. Несмотря на сверхъестественные способности, вооруженная банальным револьвером. Рядом кто-то выругался, кажется по-английски, за выстрелами я не разобрал. Ему ответил голос адмирала, который тоже говорил… по-английски. Или мне показалось? Отстреливаясь от мумий, которые лезли изо всех дыр и щелей в стенах – а теперь я уже точно видел, что это мумии, когда глаза немного привыкли к темноте, я двинулся на голоса. Фрау Краузе не отставала. Стрельба хоть и не убивала, но задерживала движение мумий и слегка их дезориентировала – они натыкались друг на друга, словно слепые. Я сейчас говорю – словно, но кажется, так оно и было. Было впечатление, что они ориентировались по нюху, слуху или еще каким-то коллективным чувством, какое бывает у мумий. Мы выбежали в соседний коридор, где у чего-то, похожего на разбитый саркофаг, застали адмирала и неопрятного вида мужчину средних лет в видавшей виды шляпе, энергично размахивающих пистолетами перед носом друг у друга. Они действительно говорили по-английски, вернее, ругались. Канарис обвинял обладателя шляпы в том, что мы здесь оказались, что копая гробницу, тот что-то потревожил. Впрочем, безуспешно – его оппонент, казалось, привык к подобным обвинениям и все отрицал. Завидев нас, адмирал заявил, что так уж и быть, пока у нас общая проблема, мы все на одной стороне, и приказал обладателю шляпы показать нам выход. Того не понадобилось долго упрашивать – поправив шляпу, он так резво рванул в сторону, что я чуть было не потерял его из виду, но я слышал, куда он бежал. Остальные неслись следом, едва ли не наперегонки, я слышал их топот в темноте, меня даже кто-то обогнал, но кроме топота многочисленных ног, выстрелов и звуков рикошета – очень неприятных таких звуков, казалось, грохотало где-то еще, то ли в глубине гробницы, то ли снаружи. Вообще, в закрытом помещении палить в белый свет весьма рискованно, но в тот момент, кажется, никто об этом не думал. Коридоры были извилистыми, и имели массу ответвлений, кроме того, мумии лезли отовсюду, далеко не всегда безоружные, я едва успевал уворачиваться, слыша их каким-то десятым чувством, отстреливаясь и чудом избегая рикошета, но в какой-то момент у меня кончились патроны и я просто побежал. Грохот, тем не менее, нарастал, но что бы ни было там снаружи, оставаться здесь, среди вибрирующих стен, с сыплющимся за шиворот песком и целой армией мумий было еще более рискованно. Выскочили наружу мы все почти одновременно, буквально вывалившись в раскаленный добела послеполуденный африканский песок. Ощущение было, как будто случайно заскочил в духовку и прикрыл за собой дверь. Я не успел толком сориентироваться, жмурясь от яркого света, как вдруг услышал автоматную очередь и грохот – теперь совершенно отчетливый грохот двигателей и траков. «Танки?» – промелькнуло у меня в голове. В следующее мгновение на меня налетел тот самый копатель гробниц с воплем «Танки!», пытавшийся, по всей видимости, вернуться в укрытие. Я изловил его и ткнул пистолетом в бок. Он пробормотал что-то вроде «У тебя патроны кончились» и оттолкнул меня, но тут же побледнел и попятился, указывая как будто на что-то устрашающее за моей спиной, потом с досадой махнул рукой и побежал прочь. Я припустил следом. Адмирал и женщины бежали чуть впереди. Я оглянулся и увидел танк, определенно, немецкий танк, выползающий из-за развалин, и подминающий, раздавливающий и крошащий серые тени, мечущиеся среди древних камней. Казалось, они лезли отовсюду. Из каждой щели в этих руинах. Наш кладоискатель пытался нырнуть в какую-то дыру, но очень резво оттуда выскочил, преследуемый этой нежитью и выругался, вертя головой, очевидно, выбирая между, с одной стороны, наступающей серой шевеляющейся не-живой массой, а с другой, нашими танками, разворачивавшимися для второго захода. - Кажется, они неплохо справляются, – заметил Канарис, – Полагаю, немецкая армия лучше, чем мумии, не так ли? И мы снова побежали – навстречу танкам. Нас доставили в командный пункт, причем, пленного копателя могил пришлось конвоировать мне, как младшему по званию в нашей странной компании. Руки у него были связаны, но он умудрялся доставлять мне немало хлопот даже со связанными руками, лягаясь и постоянно норовя свалиться за какое-нибудь укрытие, коих в лагере оказалось немало. - Ты не выстрелишь, я знаю. Ты просто на это не способен. У тебя на лбу написаны частная школа и университетское образование, – говорил он. - Спорим, ты играл на скрипке? Я-то знал, что он был прав, но старался всеми силами сохранить суровость. - У тебя и патронов-то давно нет, – глумился он, а я шипел: - Давай проверим. В таком брыкающемся состоянии я дотащил его до командного пункта. Встретили нас не очень-то дружелюбно. Два генерала: генерал-полковник Роммель, только что назначенный командующим танковой армией, и генерал-губернатор Ливии Бастико, казалось, не очень ладили между собой. И несмотря на то, что – о, счастье! – оба хорошо знали адмирала Канариса, мне довелось пережить несколько не очень приятных минут, когда нас едва не взяли под стражу. Благо, адмирал завел речь о секретной операции Аненэрбе, представил всех нас, и продемонстрировал нашего копателя в качестве «американского шпиона». Тот нагло заявил, что хоть он и американский гражданин, но ведет раскопки совершенно законно. - Я ученый, археолог. Доктор Джонс, - представился он, и назвал университет, но название я не расслышал, потому, что внимание мое привлекло кое-что снаружи. Над пустыней сгущались тучи. Странные темные тучи. И они мне очень не нравились. - Раскопки? В зоне боевых действий? - Что же вы здесь раскапывали? - Вероятно, это с вашими действиями связана атака нового биологического оружия союзников? - Если вы будете сотрудничать, вы понимаете, мы сделаем вам снисхождение... Роммель на пару с Канарисом, видимо, решили допросить американца лично. Доктор Джонс нагло хмыкнул в ответ, потребовал немедленного освобождения и заявил, что не знает ни о каком оружии, что раскопки ведет по официальному разрешению местных властей, и что он мирно раскапывал гробницу, но внезапно ему на голову посыпались мумии и немецкие офицеры. Канарис на это заметил, что, несмотря на то, что мумии довольно неэффективны в качестве оружия, они являются достаточно сильным деморализующим средством, поэтому он рассматривает их как биологическое оружие. И раз уж доктор Джонс имел неосторожность оказаться здесь, значит, он имеет к этому непосредственное отношение. Тем более что мумии, напавшие на нас, по его впечатлениям, абсолютно игнорировали доктора Джонса. И если доктор Джонс не желает сотрудничать с немецкими офицерами прямо сейчас, то у рейха найдутся другие средства, ведь доктор Джонс в настоящий момент имеет статус военнопленного... Джонс кивнул: - Хорошо, все расскажу, только руки развяжите. - Конечно, расскажете, я не сомневался, что мы поймем друг друга. Вы же умный человек, Джонс. Но смотрите, – сказал адмирал, я не мог понять, говорит он это серьезно или просто запугивает: учитывая всю абсурдность ситуации, могло быть и так и так, – если у меня возникнет хотя бы капля сомнения в достоверности того, о чем вы говорите… Вы меня поняли? Фон Браун, развяжите его! История доктора Джонса была не менее удивительна, чем наша собственная. По его версии, он только приступил к раскопкам в тот момент, как отовсюду полезли мумии, а потом появились мы. Однако – и он точно в этом уверен, мы возникли вместо нескольких мумий. То есть, если продолжить мысль дальше, эти самые мумии, теоретически, и в соответствии с законом сохранения энергии должны были оказаться на нашем месте, в Зале Грааля. Звучало довольно бредово, но чертовски хотелось в это верить, потому, что это могло обеспечить обратную переброску. Если бы только видеть, что там именно происходило. Мы с Канарисом переглянулись. - Кажется, у вас возникли вопросы к доктору Джонсу, фон Браун? - сказал он. - Вы же научный консультант, у вас есть полное право их задать. - Скажите, Джонс, вы ведь археолог? - начал я издалека. Джонс посмотрел на меня удивленно и кивнул. - Я знаю, археологи обычно документируют раскопки, - продолжил я. - В тот момент, когда мы появились, вели ли вы съемку? Джонс подтвердил, что да, вел, но какое это имеет отношение к произошедшему. Я пояснил, что на пленке могли остаться улики – в виде видимых образов или следов излучения. Я сам еще не понимал толком, что ищу. К сожалению, оказалось, камера доктора Джонса осталась в гробнице, а даже если бы мы ее оттуда извлекли, пленку проявить в полевых условиях все равно нечем. Во всяком случае, так уверяли Бастико с Роммелем.
да, я люблю людей, и это абсолютно не мешает мне ненавидеть человечество
Отчет Вернера фон Брауна (ч.3)
Тогда я предположил, что можно было бы отправиться с этой целью в какой-нибудь крупный город, например, Александрию или Каир. Роммель прикрыл лицо ладонью, но невозможно было не заметить, что он улыбается. Канарис сохранял непроницаемое выражение лица. Бастико выпучил глаза и возмущенно заявил, что я, видимо, издеваюсь. - Читаете ли вы сводки с фронта? - негодовал он. Я ответил, что читаю, и они свидетельствуют о наших триумфальных победах в Африке. - Откуда эти сводки – с Первой Мировой? - хмыкнул Роммель. читать дальше- Да, по видимому, - проворчал Бастико. - Да будет вам известно, юноша, что в Александрии – англичане. И в Каире – тоже! Я искреннее этому удивился, чем еще раз повеселил Роммеля, а адмирал, дружески похлопав меня по плечу, объявил, что я человек настолько увлеченный созданием нового оружия для рейха, что мне некогда следить за ситуацией на фронте, что в моем случае вполне извинительно, в конце концов, я ученый, в первую очередь. Тут я чуть совсем не сгорел со стыда, и спросил, может быть хотя бы какой-то другой город здесь есть поблизости, где можно раздобыть фотолабораторию и реактивы… Бастико только фыркнул: - Это военная тайна. Однако Канарис пришел мне на помощь: - Кстати, господа, давайте уточним, где мы находимся. Роммель пожал плечами и отвел глаза с невнятным «в пустыне, где же еще». - Канарис, я вижу, что вы лжете, мое доверие к вам не стоит ни одного чентезимо, - внезапно взорвался Бастико. - Говоря откровенно, эта ваша операция мне кажется плохо подготовленной, по меньшей мере, для тех структур, которые вы представляете. Вы авантюрист, Канарис. На вашем месте, я захватил хотя бы карту на задание. На правах генерал-губернатора Ливии мне полагается вас арестовать до выяснения обстоятельств, не взирая на вашу должность. Канарис проглотил эту красочную тираду и ответил, что даже если так, то выяснение нашего местонахождения сейчас является для всех жизненно-важным. - Доктор Джонс? - обратился он к американцу. Джонс, увлеченно наблюдавший за битвой генералов, вскинулся, но ничего более точного чем «в пустыне у гробницы» сообщить не смог. - Хамунаптра! - это прозвучало настолько зловеще в наступившей тишине, что я едва не выронил стакан с водой, который собирался выпить, пока генералитет выяснял отношения. Эва Каменецкая не ждала приглашения высказаться, она знала ответ. Судя по выражению ее лица – она вообще все знала. Мне стало не по себе. - Хамунатпра, - повторила она. - Священный египетский город мертвых. И мы в нем находимся. - А! Так вы все-таки знаете, что происходит? - снова взвился генерал-губернатор. - Я говорил, что не верю вам, Канарис! - Это Анерэрбе и это совместная операция. Они, очевидно, во всем более информированы, у них свои методы, вы же понимаете, не так ли? Тем временим Эва вместе с Мартой углубились в изучение какого-то свитка, весьма старого на вид. Бастико посмотрел на них с опаской, но продолжил: - Как хотите, Канарис, а я отныне запрещаю вам предпринимать какие-либо действия на подконтрольной мне территории, до тех пор, пока мне не пришлют подтверждение того, что вы правомочны совершать на ней какие-либо действия. Тут я набрался наглости и заявил: - Генерал, если вы не доверяете главе военной разведки, то должны доверять, по крайней мере, мне. Я здесь старший по званию и единственный офицер СС, - когда я это говорил, я не подозревал, что фрау Марта станет это как-то оспаривать. - У кого-нибудь в этом помещении вызывает сомнения моя идейная чистота? Или идейная чистота Фюрера? Я видел, как перекосило Бастико. Лицо Роммеля оставалось непроницаемым. Я перевел дух и обратился к ним обоим – помимо появления мумий, не происходило ли еще чего-нибудь странного и необъяснимого в последнее время. Интуиция меня не подвела: действительно, происходило. Роммель вспомнил, что буквально за сутки до нашего появления, недалеко от лагеря совершил вынужденную посадку самолет люфтваффе. По приказанию Роммеля отправили за пилотом, и тот прибыл в командный пункт потрясающе быстро, словно сидел за дверью и ждал, что его позовут. Пилота звали Гансом Руделем, был он фанатичным поклонником фюрера, и перед тем, как уткнуться фюзеляжем в песок, он совершал тренировочный полет над Австрией. Когда мы его расспросили, оказалось, что в тот момент, как его перебросило, он пролетал над какими-то курганами. Все это время я замечал, как странно темнеет снаружи. В палатке горели лампы, питающиеся от генератора, но сейчас это особенно подчеркивало, что снаружи было темно почти как ночью, хотя только что был солнечный полдень. Солнечное затмение, что ли? Я отчаянно боролся с искушением выглянуть наружу. Нервничая по этом поводу, я отпил из стакана, который все это время держал в руке, и почувствовал, что вода какая-то странная на вкус... Слоноватая, густая и напоминает… Я с ужасом посмотрел на стакан, и поспешно выплюнул обратно все то, что еще не успел проглотить. Меня мутило. Снаружи раздался вопль ужаса. Кажется, еще кому-то повезло точно так же. - Что это, черт возьми? - спросил я, демонстрируя стакан, наполовину наполненный чем-то, по виду очень напоминающим кровь. Те, кто так же, как и я, пил воду, заглянули в свои емкости и подтведили, что и у них то же самое. Эва Каменецкая торжествующе взвыла: - Вода превращается в кровь! Это одна из Десяти Казней Египетских! Спорить с ней никто не стал. Она продолжила: - Если вы сейчас ничего не предпримете, нас ожидают тьма, и стаи саранчи, мошек и мух, и мор и язвы, и смерть первенцев, и огненный град с молниями! Как описано в священных книгах! - Ну, насколько можно заметить, уже стемнело, - пробормотал я. - Пожалуй, для того, чтобы понять, что происходит, нам придется вернуться в гробницу. - Отлично, - Канарис будто только этого момента и ждал. Роммель задумчиво покосился на стакан с кровью и сказал: - Я выделю вам охрану и пару танков для прикрытия, на случай, если появятся мумии. Бастико снова завелся: - Я запрещаю вам это делать, Роммель! В конце концов, я здесь командующий! - Правда? - почти искренне удивился Роммель и удостоил Бастико такого взгляда, который продавил бы стену, если бы был к ней приложен. Генерал-губернатор сердито поджал губы и промолчал. - В самом деле, Бастико, подумайте: неужели вы хотите стай саранчи и огненного града на свою голову? - риторически спросил адмирал Канарис, направляясь к выходу из палатки. - Доктор Джонс, вы отправитесь с нами. Фон Браун, проследите. Когда мы вышли наружу, над пустыней висела тьма. Это не было похоже на солнечное затмение, и на ночь тоже не было похоже. Скорее, это выглядело, как если бы сам воздух вдруг окрасился в черный цвет. В нескольких шагах от нас уже ничего не было видно. Эта тьма, казалось, поглощала даже звуки, во всяком случае, вокруг было очень тихо – ни голосов, ни рокота моторов. Интересно, где все? Танкисты подбросили нас до самой гробницы. Мумий нигде не было видно, однако, когда мы подошли ко входу, мы обнаружили несколько истлевших трупов в форме вермахта. Мне стало не по себе, даже страшно было подумать о том, что здесь произошло. - Это что? Не совсем похоже на то, что было... - Они были живыми еще совсем недавно. Кто-то выпил их жизненную силу, - мрачно заявила Каменецкая, и не было причин ей не верить. Внутри все было так же, как несколько часов назад, за исключением мумий. Теперь, когда у нас была пара мощных фонарей, а не факелы, можно было рассмотреть все в подробностях. Стены погребальной камеры были испещрены рисунками-надписями, вполне себе египетскими на вид. Я внимательно осмотрел стены и не нашел никаких признаков каких-либо технических устройств. Конечно, если они выглядели как технические устройства. Все это было полным безумием с моей точки зрения, но это безумие происходило наяву. Я даже не знал, что я ищу. Можно было бы проверить помещение на наличие ионизирующих излучений – думаю, счетчик Гейгера в танковой части нашелся бы, если хорошо поискать, хотя ситуация с фотолабораторией меня, например, неприятно удивила. И что бы это изменило, если бы я засек здесь парочку бета-частиц? Как бы это могло помочь пониманию происходящего? Можно было бы взять пробы воздуха, песка и фрагменты штукатурки, но на что их проверять? И главное, где? Как бы то ни было, при беглом осмотре я ничего не нашел, в отличие от доктора Джонса, отыскавшего свою камеру и испустившего торжествующий вопль по этому поводу – но, к моему величайшему сожалению, камера оказалась разбита и пленка засвечена. Осматривая стены, я не обнаружил даже щелей, из которых на нас сыпались мумии. Саркофаг, однако, был открыт, каменная плита, служившая крышкой, была расколота и валялась рядом. А я точно помнил, что, когда Джонс бросился прочь из гробницы, крышка была на месте. Саркофаг, однако, был пуст, вся внутренность его и каменного ящика, в котором он помещался, была покрыта глубокими царапинами, как будто нечто пыталось выбраться изнутри. Что ж, можно было считать, оно преуспело. - И что вы об этом думаете? – спросил адмирал, непонятно у кого. Кажется, ему было все равно, кто ответит. - Это не я, - быстро сказал Джонс. – Я только слегка крышку внешнего сломал. Ломиком. До внутреннего саркофага я добраться не успел. Возможно это... – он красноречиво обернулся в сторону выхода, но не договорил. Я понял, что он имел в виду тех несчастных, которых мы видели у входа. Как бы мне ни была противна эта мысль, я не мог не согласиться с такой вероятностью. Но даже если так, того, кто был заперт внутри, среди трупов у входа мы так же не заметили. - Нет, его взломали изнутри. Тот, кто это сделал, обладал сверхъестественной силой, - Каменецкая с интересом изучала каменный ящик. Даже с излишним интересом, как будто, наконец, нашла то, что искала долгие годы. Могилу старого знакомого. Конечно, учитывая род занятий ее отца, так могло и быть, но мне об этом даже думать не хотелось. Она была еврейкой, и слишком много знала, и от этого напрямую зависела судьба нас, немецких офицеров. При желании, она могла оставить всех нас гнить навечно в какой-нибудь хитрой древнеегипетской ловушке. Наконец, она как будто что-то нашла.
да, я люблю людей, и это абсолютно не мешает мне ненавидеть человечество
Отчет Вернера фон Брауна (ч.4)
- Здесь есть имя, - сказала она. – Не могу прочитать точно, дайте фонарь. Джонс скептически хмыкнул и посветил фонарем туда, куда она просила. - Имхо… Имхотеп! – воскликнула Каменецкая и в ужасе отскочила от саркофага. Джонс присвистнул и присел на корточки, зачарованно рассматривая саркофаг: - Я думал это легенда… - И что из этого должно следовать? – Фрау Краузе, кажется, начинала нервничать. - Что официальные летописи лгут, - проворчал Джонс, ползавший на четвереньках вокруг саркофага, черкая что-то в записной книжке. читать дальше- Это тот самый Имхотеп, который, воскреснув, поработит мир и принесет с собой семь Казней Египетских… - Простите, раньше вы говорили – Десять, - поправил ее я. - Десять – в Ветхом Завете. А с Имхотепом связаны семь, - ответила она с легким оттенком пренебрежения в голосе. – И, насколько я могу судить, он все еще где-то здесь, бродит в пустыне и наращивает силу. Я невольно представил себе, как это должно выглядеть, и меня передернуло. Я вспомнил, что видел у входа, и от одного предположения, что это было как-то связано с Имхотепом, что они имели несчастье повстречаться с ним первыми, и именно поэтому они так выглядели, меня пугало. Это был совершенно иррациональный страх, потому, что здравый смысл утверждал, что эти вещи не связаны, впрочем, он так же утверждал, что ходячих мумий не бывает. - Если его не переехали танком. - Он не такой как остальные. Обычное оружие на него не действует. Гусеницы танка его тоже не остановят. Конечно, глубокие царапины на камне и сломанные монолитные плиты не позволяли усомниться в последнем. - Назревает вопрос, что его воскресило, - адмирал разглядывал рисунки на потолке. Казалось, его забавляла сложившаяся ситуация. - Ритуал, который вы провели. Можно читать просто надписи и просто слова, а можно читать определенные слова. Вы так надеялись связаться с древней цивилизацией, - она злорадно скривила губы, - Но на самом деле вы открыли врата в царство мертвых. Я был совсем не рад тому, что подтверждались мои худшие догадки относительно мотивов фроляйн Каменецкой. - Вы об этом знали, и ничего не сказали? - Я, как и вы, узнала об этом только сейчас. Тот текст был всего лишь частью чего-то большего, и было неизвестно, что последует за его прочтением. - Вы это нарочно сделали? – прошипела сотрудница Аненэрбе. - Вы мне сделали предложение, от которого не отказываются. И даже если бы я сказала, вас бы это вряд ли остановило, не так ли? - Фрау Краузе, соблаговолите объяснить, где вы раздобыли те заклинания? – голос адмирала приобрел опасный оттенок. - Это государственная тайна, - фыркнула фрау Марта, но с большей растерянностью в голосе, чем можно было ожидать. У меня создалось впечатление, что она сама мало что знала о происхождении того манускрипта с символами. - Хорошо, я учту это, фрау Краузе, когда мы вернемся в Берлин, - и судя по этому высказыванию, я не завидовал Марте Краузе, если она останется жива до конца этого приключения. Потом он обратился к Каменецкой: - Итак, насколько я понял, у нас здесь неуязвимая мумия, несущая бедствия. Вы говорили о легендах, фроляйн, а что они говорят о способах ее уничтожить? Эва Каменецкая будто только того и ждала – начала рассказывать о некоей священной книге Амон-Ра, которая, по легенде, была захоронена вместе с Имхотепом. Она была сводом заклинаний, управлявших миром мертвых. Одно из этих заклинаний если не вернуло бы Имхотепа обратно в могилу, то лишило бы его неуязвимости и бессмертия. Книга представляла собой две золотые таблички, скрепленные замком, между которыми были вложены листы папируса с заклинаниями. Все посмотрели на Джонса. Тот пожал плечами и сказал, что он сразу бы такое заметил, к тому же такая штука, вероятно, должна быть очень тяжелой. - А что, если бы мы провели ритуал наоборот? Вернее, повторили бы его? – спросил я. – Может быть, нас перебросило бы обратно, а здесь все вернулось бы к прежнему состоянию? - Врата царства мертвых все равно остались бы открытыми. К тому же это потребовало бы участия всех, кто попал под действие ритуала. В том числе, пилота. Или равного количества участников. - Почему это так важно? - удивился я. - Замена произошла по принципу магического замещения, описание которого мы находили в некоторых папирусах. При перемещении живого и мертвого происходит замещение по количеству душ. Вероятно так же, что и по их значимости. Это мы так поняли, эти записи настолько древние, что не поддаются расшифровке полностью. Я не совсем понял по поводу этой значимости и хотел уточнить, что она имеет в виду под значимостью, но Джонс меня опередил и озвучил практически мои мысли. Канарис кашлянул и проворчал что-то вроде «что ж, давайте искать книгу», но Каменецкая будто не расслышала. - Все просто, - сказала она. – При такой замене выбирается ближайшая равнозначная личность, - она подчеркнула слово «равнозначная». - Это значит, если Имхотеп является главной… - Думаю, здесь все поняли, фроляйн, что вы имели в виду, - резко перебил ее Канарис. – Вы сможете потом объяснить это герру Джонсу в частном порядке, как коллеге. Но сейчас нам нужно торопиться найти книгу, пока на Бастико с Роммелем не снизошли мор, язвы и смерть первенцев. Этого я себе точно не прощу. Фон Браун, пойдемте, нам нужно обсудить кое-что с Роммелем. Кстати, где фрау Краузе? Я готов был поклясться, что она буквально только что была здесь. Снаружи донесся рокот мотора. Я предположил, что она испугалась намеков адмирала и решила сбежать, но крайне удивился, когда встретил фрау Марту выходящей из командного пункта. Вид у нее был торжествующий, и я заподозрил неладное, хотя объясняя причину побега, она сослалась на то, что ей стало дурно в гробнице. В лагерь вернулись только мы с Канарисом, археологи остались в гробнице, под охраной, разумеется. Мы решили, что разумнее вести поиски тем, кто в этом разбирается и предполагали отослать им в помощь солдат с землеройным инструментарием. По дороге адмирал спросил меня, как я считаю – с научной точки зрения, даже если мы найдем книгу, стоит ли попытаться произвести обратную переброску, или же возвращаться в Германию обычным путем? Я ответил, что с научной точки зрения вся эта ситуация не поддается критике и описанию, предлагаемое действо вообще не имеет никакого отношения к науке, но я считаю, что попытаться стоит – именно с целью наукообразного эксперимента. Если одно и то же действие удастся провести дважды, вероятно, оно воспроизводимо, тогда, в перспективе, возможно работать с подбором условий и научным обоснованием ныне необъяснимого. Бастико и Роммель встретили нас настороженными взглядами. Уж не знаю, что именно сказала им фрау Краузе, но в воздухе ощущалась некоторая напряженность. Солдат с лопатами, нам, однако, выделили. Адмирал кратко изложил результаты нашей вылазки. Бастико завел старую пластинку, опять ворчал, что Канарис врет, и что он ему не доверяет. Роммель слушал внимательно и выглядел очень задумчивым. В конце адмирал поинтересовался, в каком состоянии сейчас самолет Руделя. Роммель пожал плечами, покосился на Бастико и ответил: - Фактически, он не поврежден и исправен, но он не может подняться в воздух. - По причине? - У нас нет горючего, - развел руками Роммель и снова покосился на Бастико. – Вариант для танков не очень подходит для самолетов. С авиационным керосином у нас проблема. Мне подумалось – такая же, как с фотореактивами. Весь этот цирк уже действительно больше походил на саботаж, чем на реальные проблемы. - Но Руделя необходимо отправить обратно. - Выпишите ему командировку задним числом, - желчно заметил Бастико. - Вы ведь это сможете сделать, вы так часто поступаете. - В Африку? Из Австрии? Я в любом случае не смогу этого сделать до тех пор, пока не вернусь в Берлин. - Ну тогда зачем вообще такая спешка. Оформите ему документы обычным порядком. - Это невозможно… Вы что-то хотели сказать, фон Браун? - Мне кажется, я мог бы решить проблему с горючим, - сказал я и наткнулся на удивленный взгляд Роммеля. Бастико же взирал на меня крайне неприязненно. - Ну, так чего вы ждете? Я испытал огромное облегчение, когда оказался снаружи. Присутствовать при конфликтах начальства – сомнительное удовольствие. Аваиационный керосин для Руделя я действительно добыл, и почти без проблем. Пришлось слегка надавить на заправщиков авторитетом СС и недостаточной их преданностью Фюреру. Кажется, этого они боялись больше, чем запретов, исходящих от непосредственного командования. Самолет был заправлен и готов ко взлету. Вернувшись в командный пункт, я застал там только Канариса и Роммеля что-то оживленно обсуждавших. Я сказал, что самолет готов, Канарис же сообщил мне, в свою очередь, что книга найдена, и мы можем осуществить наш эксперимент. Я вызвал Руделя, объявил ему благодарность за отличную службу Фюреру, тот, в свою очередь, выглядел страшно гордым собой, и я сказал ему, что он должен еще послужить рейху и прямо сейчас поднять машину в воздух, двигаясь по курсу, обратному тому, которым он сюда прилетел. Рудель рявкнул «рад стараться» и «Хайль!» и ускакал к своей машине. Проводив его взглядом, Канарис сказал: - Хорошо, когда есть преданные люди. Что-то в его тоне мне показалось адски ироничным.
да, я люблю людей, и это абсолютно не мешает мне ненавидеть человечество
Отчет Вернера фон Брауна (ч.5)
окончаниеРитуал начался по тому же сценарию, что и в Вевельсбурге. Канарис выставил Джонса из погребальной камеры – чтобы американца не перебросило в Германию, но делал это несколько медленнее, чем следовало, как мне показалось. Однако сначала фрау Краузе начала читать заклинание из найденной книги Амон-Ра – я бы удивился, откуда она знает древнеегипетский, если бы не заметил у нее бумажной шпаргалки. По-видимому, она проконсультировалась с Каменецкой, но читать взялась сама, не доверяя ей. Она только приступила к чтению второй части, как явился Имхотеп. Вид он имел вполне человеческий, хоть и жутковатый. Он остановился у круга, в котором мы все стояли, и начал произносить какие-то слова, очень похожие на те, которые в данную минуту слетали с губ фрау Краузе. Последняя выглядела напуганной, голос ее дрожал, но она продолжала читать в прежнем ритме и с той же эскпрессией. Я подумал, что принятое решение было насквозь самоубийственным. Книга Амон-Ра, не произвела ожидаемого эффекта, и оставалось надеяться только на то, что эксперимент окажется удачным. Я потянулся за пистолетом, но в этот момент раздался грохот, часть стены отодвинулась и появился Джонс. Он схватил в охапку пискнувшую Каменецкую, и, пару раз пальнув в Имхотепа, скрылся в потайном тоннеле, из которого явился. Имхотеп ухмыльнулся и двинулся к месту, где круг оказался разорван. К счастью, фрау Краузе все это время продолжала читать заклинания, и в тот момент, когда Имхотеп оказался внутри круга, а я собрался в него выстрелить, на нас опустилась знакомая тьма и чувство полета. Когда я очнулся, я обнаружил себя в Зале Грааля. Тут же были отряхивающийся от песка Канарис и почти рыдающая фрау Краузе. За окном был пасмурный день. Неплохо было бы еще узнать, какое сегодня число. - А где Имхотеп? – спросил я. Фрау Краузе только покачала головой. Адмирал пожал плечами. Все это можно было бы забыть, как страшный сон, если бы на следующий день газеты не пестрели заголовками о таинственном исчезновении Фюрера.
Из серетных архивов Абвера. *с разрешения хозяйки*.
Марта Краузе (Шнейдер) Как я убила Гитлера: Мистическая правда о том дне. Автобиография.- Талькауано, 2011г.- 118 с.
Я родилась в 1904 году в тихом городке Браунау-на-Инне. Да, в том же городе, из которого и тот, кого теперь называют самым кровавым тираном ХХ века. В начале же века, благодаря своему уникальному расположению на месте силы, город дал миру немало великих медиумов, как, например, мои двоюродные кузены, прославленные Вилли и Руди Шнейдеры, мадам Стокгамм, и сам фюрер. Детство мое было ничем не примечательно, поэтому я успешно вышла замуж за приличного во всех отношениях человека, и серьезно и не без успехов занялась историей и письменностью древнего Египта. И только уже во вполне зрелом возрасте открылось мое истинное великое предназначение. Во время случайной встречи с с мюнхенским прославленным спиритом, бароном Шренк-Нотцигом, барон заметил во мне способности медиума, или, как сейчас модно говорить, экстрасенса. Но выступать на сцене я считала ниже своего достоинства, и проявляла свой уникальный дар только изредка в интересах семьи. Так было до тех пор, пока мне не поступило предложение о сотрудничестве от Немецкого общества по изучению древней германской истории и наследия предков. Там я смогла проявить себя и как специалист-египтолог, и как медиум. [...] Однажды к нам в отдел попали бумаги одного исследователя Египта, Франка-Каменецкого. Я сразу почувствовала, что в них будет нечто очень значительное, и моя отличная интуиция меня не обманула. читать дальшеДочь Каменецкого отказалась сотрудничать с нашим институтом, так что переводом занимался наш отдел, в том числе я. Документ был весьма любопытен - в нем было заклинание, позволяющее открыть нечто и призвать некую древнюю сущность. Это было то, в чем нуждалась Великая Германия - мы нашли способ связаться с древними ариями! Благодаря осознаваемой важности проекта, нам была предоставлена возможность провести обряд не где-нибудь, а в самом Вевельсбурге, в Зале Обергруппенфюреров. Но из-за режима строгой секретности народу присутствовало очень мало: собственно, я, исполнитель ритуала; адмирал Канарис в качестве потенциального заказчика, и доктор Вернер фон Браун, для обеспечения научной поддержки. Для связи с древними арийцами была выбрана Эвелин Каменецкая - наконец она осознала важность происходящего и готова была начать сотрудничать, все-таки даже недолгое пребывание в Аушвице прочищает мозги и напоминает о долге. Я кратко, но в форме, доступной даже для военного и сугубого материалиста-ученого, рассказала о предстоящем мистическом действе. Доктор фон Браун задавал каверзные, по его мнению, вопросы по ритуалу и его целям, а адмирал Канарис высказал опасение, что фройлян Каменецкая может попытаться настроить тех, с кем мы хотим связаться, против нас. Я вынуждена была напомнить адмиралу, что мы рассчитываем встретить древних ариев, а уж они-то наверняка разберутся, до какой степени можно доверять еврейке. Меня раздражали их неуместные вопросы, они опошляли торжественность момента. Через несколько секунд должно было случится великое событие в истории Рейха, и самое важное в моей жизни! Наконец фройляйн встала в центр круга с Черным Солнцем, я прочитала заклинание - и портал открылся! Он был настолько мощен, что в него затащило и нашу посланницу, стоявшую в круге, и нас, находившихся в зале на, казалось бы, безопасном расстоянии! Через неуловимый миг мы все уже находились в тысячах километров от зала, Вевельсбурга и Германии - мы буквально свалились с потолка в какой-то гробнице. Это был успех, потрясающий успех, опыт прошел удачно! Я внутренне возликовала, но тут оказалось, что нас окружают мумии в развевающихся бинтах, и что-то истошно вопит человек, бывший в гробнице. Отстреливаясь, мы выбрались на поверхность, где мумий уже раскатывали и вдавливали в песок танки. По счастью, это были наши танки - мы попали прямо в расположение африканского корпуса генерала Роммеля. Сначала нас всех хотели арестовать, как шпионов, но потом ограничились одним подозрительным якобы археологом с типично неарийским именем Индиана Джонс, который нам попался в гробнице. Да и то, даже не арестовали, мотивировав, что бежать ему отсюда все равно некуда, пустыня кругом, а только отобрали оружие. К сожалению, меня такое нарушение устава не насторожило должным образом, хотя и должно было... Так же, как и многое другое. Доктор фон Браун, например, собираясь сказать тост, обратился к присутствующим: - Дамы, господа и прочие вариации! Я, прожившая немало, но сохранившая моральную чистоту, присущую моей расе, даже не сразу поняла, что он имел в виду, и догадалась только потом, видя его практически не скрываемые и мгновенно сложившиеся извращенные отношения с американцем, которые они, не стесняясь, фотографировали. Видимо, фон Браун был арийцем только на словах. - А не могли эти мумии быть новым оружием союзников? Адмирал Канарис ловко переключил всеобщее внимание на малозначащую проблему, с которой танки уже практически справились. Гробницу, в которой мы появились, они тоже уже раскатали. Между военными завязался спор, есть ли смысл в таком оружии, которое ничего не понимает и все, что может - это тупо вышагивать вперед даже под выстрелами. Меня же Эва отвлекла просьбой дать ей текст того заклинания, что было прочитано в Вевельсбурге. Я, пристально наблюдая за ней, дала ей посмотреть. Да, теперь, когда мы видели, как оно работает, стали понятнее некоторые тонкости в написании, которые она - только теперь! - тоже не преминула заметить и озвучить: - Это было заклинание, открывающее потусторонний мир, мир мертвых. И оживляющее кого-то... Тут все заметили, что доброе пиво (у некоторых) и трофейное виски (у остальных) превратились в некую красную жидкость. Это была кровь, как в казнях египетских! И такое произошло во всем лагере, что можно было понять по сбегавшимся к Роммелю докладам. - А следующей казнью должны стать полчища саранчи. А потом тьма. А потом Смерть пройдет и заберет по первенцу у всякой твари! - пыталась запугать эта еврейка настоящих арийцев. Несмотря на то, что ее слова сбывались, даже итальянский генерал держался вполне мужественно. Несмотря на бушующие вокруг казни египетские, я нашла в себе силы встать и пойти на осмотр того, что осталось от гробницы. Наш якобы научный консультант и фройляйн Каменецкая во кои-то веки проявили сознательность и последовали за мной. В гробнице был обнаружен саркофаг, уже открытый. Мистер Джонс уверял, что он не открывал, и следы на саркофаге намекали, что это было сделано изнутри. Нам удалось разобрать надпись на крышке - Имхотеп. - Выходит, он сейчас бродит где-то по лагерю, - продолжала вещунствовать Эва. - Проверьте, все ли люди на месте, наверняка он уже кого-нибудь убил для пополнения сил! А потом он пойдет завоевывать весь мир. Действительно, пропало несколько часовых. Но все равно, нельзя не признать, что даже в такой тяжелый час люди держались спокойно, уверенно, никто не паниковал. Мы устроили импровизированный научный совет, во время которого расспросили американца, что же он успел увидеть в гробнице, и поняли, что наш единственный шанс - это найти Книгу Ра, и с ее помощью запечатать обратно ход в мир мертвых, из которого прибыло это чудовище, уничтожить само чудовище, и заодно вернуться домой. Книга нашлась на удивление быстро - после того, как танки разнесли все, включая, вероятно, и тот тайник, где она была спрятана, она оказалась просто под ногами, чуть присыпанная песком. Распущенный американец к этому времени уже делил свое внимание между фон Брауном и еврейкой. К нам подошел адмирал Канарис. Выслушав наше предложение, он согласился на него, добавив, что попутно мы можем сделать еще кое-что. И тут предложил такое, что я едва смогла поверить своим ушам - так же, как во время первого перехода мы поменялись местами с пятью мумиями (пятым с нашей стороны был пилот Ганс Рудель, которому не посчастливилось в момент ритуала пролететь над местом силы) он предложил в момент перехода взять с собой Имхотепа и поменять его на фюрера! С тем, что танки Роммеля будут стоять наготове и ожидать тех мумий или существ, которые окажутся здесь вместо нас, чтобы тут же раскатать их. Это была измена! Как честная патриотка, я сделала вид, что пошла вернуть хозяевам стакан, а сама вполголоса предупредила Роммеля, что тут созрел заговор против фюрера, возглавляемый Канарисом, просила его сообщить в Берлин, чтобы там успели принять меры. Роммель посмотрел на меня странно, но мне, к сожалению, было некогда анализировать его взгляд - чтобы не вызывать подозрения, я быстро вернулась к гробнице. Вся, вся верхушка Рейха была прогнившей! Роммель и пальцем не пошевелил, видимо, он уже был в сговоре с Канарисом, фон Брауном, еврейкой и американским шпионом, так что план Канариса удался. Еврейка осталась с Джонсом в Египте, кстати сказать, фон Браун тоже очень быстро покинул свою страну, продавшись американцам. В суматохе возвращения я успела отправить Имхотепа обратно в мир мертвых, и сбежала из страны, бросив почти все, потому что чувствовала, что Канарис не оставит в живых свидетеля своего предательства.
[...] Мне уже много, очень много лет. Уже давно в стране, бывшей когда-то Великим Рейхом, умер мой муж, уже не один десяток лет у меня нет необходимости подкрашивать волосы в черный, чтобы не слишком выделяться среди местных, давно воспринимающих меня как тихую, немного чудаковатую одинокую старушку, и в последние годы я мечтаю только об одном - успеть попасть туда, куда я должна, куда влечет меня мой последний невыполненный долг. Мой багаж будет невелик, по сути - только одна древнеегипетская книга.
Тираж ординарной историко-мистической книжицы, выпущенный автором за свои деньги, через несколько дней был полностью изъят из магазинов и склада. Автора найти до сих пор не удалось.
-
-
08.07.2011 в 08:21-
-
25.07.2011 в 01:05-
-
25.07.2011 в 01:12-
-
09.10.2011 в 21:24Let's Kill Hitler One More Time
(с) Brand Bariman
-
-
09.10.2011 в 21:31-
-
09.10.2011 в 21:34А "банда" все равно та же
-
-
09.10.2011 в 21:36-
-
09.10.2011 в 21:38-
-
09.10.2011 в 21:42-
-
30.10.2011 в 00:16Совершенно секретно.
Срок: бессрочно.
Изъято из печати 01.19.1976
Вирджиния
Теги: компрометирующие материалы, расовая ненависть, отдел Х.
Вернер фон Браун. Путь к звездам.
(биографическое издание)
Подготовлено А. Харрис (см. 000567-345-51/1963)
Глава 6. Давайте убьем Гитлера.
Я перестал чему-либо удивляться с тех самых пор, как начал работать на рейх. Однако, когда мне поступило частное приглашение от главы Абвера стать научным экспертом в некоем любопытном для меня мероприятии, я решил, что, наверное, сплю.
Адмирала Канариса мне случалось видеть издали, но мы никогда ранее не были знакомы, а моя должность не имела никакого отношения к контрразведке, тем более был непонятен дружеский тон послания, как если бы мы с ним были давними приятелями. Обычно в таких случаях сверху спускают приказы с грифом «секретно» и безапелляционным распределением обязанностей. Здесь же приглашение выглядело не только необязательным, оно не кодировалось никаким грифом. Тем не менее, насколько мой опыт работы в системе позволял мне читать между строк, речь в нем шла явно о чем-то вслух непроизносимом.
читать дальше
-
-
30.10.2011 в 00:21Я куда-то грохнулся, вопреки ожиданиям, не очень чувствительно. Судя по звуку, кто-то еще свалился на пол рядом. Там, где мы оказались, царила кромешная тьма, в которой метались какие-то тени. Обернувшись, я увидел факелы. И еще различил узоры на стенах, очень похожие на египетские – да это они и были, когда я пригляделся.
«Что за черт», – подумал я, и в следующее мгновение действительно увидел черта. Из темноты на меня двигалась воющая и колыхающаяся масса. Я не сразу различил, что она состояла из отдельных фигур существ… Человекоподобных прямоходящих.
читать дальше
-
-
30.10.2011 в 00:23Тогда я предположил, что можно было бы отправиться с этой целью в какой-нибудь крупный город, например, Александрию или Каир.
Роммель прикрыл лицо ладонью, но невозможно было не заметить, что он улыбается. Канарис сохранял непроницаемое выражение лица. Бастико выпучил глаза и возмущенно заявил, что я, видимо, издеваюсь.
- Читаете ли вы сводки с фронта? - негодовал он.
Я ответил, что читаю, и они свидетельствуют о наших триумфальных победах в Африке.
- Откуда эти сводки – с Первой Мировой? - хмыкнул Роммель.
читать дальше
-
-
30.10.2011 в 00:25- Здесь есть имя, - сказала она. – Не могу прочитать точно, дайте фонарь.
Джонс скептически хмыкнул и посветил фонарем туда, куда она просила.
- Имхо… Имхотеп! – воскликнула Каменецкая и в ужасе отскочила от саркофага.
Джонс присвистнул и присел на корточки, зачарованно рассматривая саркофаг:
- Я думал это легенда…
- И что из этого должно следовать? – Фрау Краузе, кажется, начинала нервничать.
- Что официальные летописи лгут, - проворчал Джонс, ползавший на четвереньках вокруг саркофага, черкая что-то в записной книжке.
читать дальше
-
-
30.10.2011 в 00:27окончание
оригинал читать здесь.
-
-
01.11.2011 в 21:59Марта Краузе (Шнейдер)
Как я убила Гитлера: Мистическая правда о том дне. Автобиография.- Талькауано, 2011г.- 118 с.
Я родилась в 1904 году в тихом городке Браунау-на-Инне. Да, в том же городе, из которого и тот, кого теперь называют самым кровавым тираном ХХ века. В начале же века, благодаря своему уникальному расположению на месте силы, город дал миру немало великих медиумов, как, например, мои двоюродные кузены, прославленные Вилли и Руди Шнейдеры, мадам Стокгамм, и сам фюрер. Детство мое было ничем не примечательно, поэтому я успешно вышла замуж за приличного во всех отношениях человека, и серьезно и не без успехов занялась историей и письменностью древнего Египта. И только уже во вполне зрелом возрасте открылось мое истинное великое предназначение. Во время случайной встречи с с мюнхенским прославленным спиритом, бароном Шренк-Нотцигом, барон заметил во мне способности медиума, или, как сейчас модно говорить, экстрасенса. Но выступать на сцене я считала ниже своего достоинства, и проявляла свой уникальный дар только изредка в интересах семьи. Так было до тех пор, пока мне не поступило предложение о сотрудничестве от Немецкого общества по изучению древней германской истории и наследия предков. Там я смогла проявить себя и как специалист-египтолог, и как медиум.
[...]
Однажды к нам в отдел попали бумаги одного исследователя Египта, Франка-Каменецкого. Я сразу почувствовала, что в них будет нечто очень значительное, и моя отличная интуиция меня не обманула. читать дальше